Ренегат - Павел Корнев

— Нет, разумеется. Потустороннее схлынуло, он ушел вместе с ним.

Ушел и забрал с собой трофеи, но об этом говорить не стоило. Я намеревался сделать все, чтобы вырвать из плена душу брата.

— Не беспокойся, я сохраню секрет и никому ничего не расскажу, — пообещала Эльза, поднимаясь с кровати. — А сейчас идем, накормлю тебя завтраком.

Я ухватил ее за руку, повалил обратно и задрал сорочку.

— Ну уж нет! Мы с тобой еще кое-что не закончили!

И мы закончили это кое-что… некоторое время спустя.

Удивительное дело, но Эльза и в самом деле накормила меня завтраком. Неизменно я выбирался от своих любовниц под покровом ночи или в предрассветные часы, а тут сидел за столом, ел приготовленный на скорую руку омлет и обсуждал особенности выравнивания энергетических потоков при смещении базовой схемы ритуала относительно сторон света. Надо сказать, гостеприимная хозяйка разбиралась в этом вопросе куда лучше моего.

Пришедшая к окончанию нашей трапезы кухарка посмотрела на заявившегося в неурочное время гостя с нескрываемым подозрением, но свои сомнения на мой счет оставила при себе. То ли была должным образом вышколена, то ли нечто подобное случалось и прежде.

Я распрощался с Эльзой, пообещав заглянуть завтра в библиотеку, вышел на улицу и, не желая мозолить глаза соседям, быстро зашагал прочь. Из низких облаков сыпалась противная осенняя морось, но дрянная погода не загнала меня домой. Для начала я отправился в церковь.

В Мархофе было несколько храмов, ближайший располагался неподалеку от главного здания университета. Там я и отстоял службу. В слова проповеди особо не вслушивался, просто молился и наслаждался упорядоченностью и согревающей теплотой эфирного поля. Сегодня было воссияние, и богослужение почтили своим присутствием не только горожане, но и множество школяров, чего в прочие дни обычно не случалось. По будням в церковь захаживали разве что учащиеся теологического факультета.

Завтрак, прогулка по городу и умиротворяющая атмосфера церкви избавили меня от остатков похмелья, и я отправился на квартиру бодрым и полным сил, словно добропорядочный обыватель, продрыхший всю ночь без задних ног.

У крыльца дома слонялся какой-то молоденький школяр; заметив меня, он сорвался с места и заголосил:

— Магистр Черен! Магистр Черен!

Я остановился и будто невзначай сунул руку под плащ, поближе к кинжалу.

— Чего тебе?

— Магистр, меня послал канцлер! — выпалил юноша. — Его сиятельство желает вас видеть!

Настроение безвозвратно испортилось. Единственным поводом для столь срочного вызова в выходной день могла стать только жалоба на неподобающее поведение от графа Розена или его прелестной дочурки.

Ангелы небесные! Еще не хватало, чтобы дело дошло до университетского суда!

Вместе с тем паренек выглядел каким-то слишком уж встревоженным, и я потребовал объяснений:

— Что такого срочного приключилось утром выходного дня?

Слухи в среде школяров разносятся с невероятной быстротой, и мой грозный рык сделал свое дело. Юнец занервничал и уставился на носки своих стоптанных ботинок.

— Не ведаю, магистр…

От волнения он сбился с имперского наречия на местный диалект, и я не преминул дожать ситуацию.

— Говори!

Школяр вздрогнул, ссутулился и пролепетал:

— Это… это из-за вашего слуги, магистр…

— Хорхе? Что с ним?

— Не ведаю….

Но он знал. Я мог бы выцарапать ответ из его расширенных от испуга зрачков, просто не пожелал тратить на это время. А может, побоялся узнать правду?

Святые небеса! Скоро все прояснится само собой…

Шли долго. И если поначалу мною целиком и полностью владело беспокойство за Хорхе — я шел и гадал, что такого он мог натворить, — то потом не на шутку встревожился за сохранность собственной шкуры. Мы миновали центр города и теперь спускались с холма к окраинам; школяр направлялся куда угодно, только не в университет. По спине побежали мурашки, и я начал как бы невзначай озираться по сторонам.

Домовладелец и понятия не имеет, куда я отправился и с кем. Если мое обчищенное до нитки тело обнаружат в одном из глухих переулков, все спишут на банальное ограбление.

Так что руку я держал под плащом у кинжала, пусть мы и шли по оживленным улицам, где никто не станет кидаться на человека и всаживать в него нож. Ехали возы, катили ручные тележки с немудренным скарбом торговцы, возвращались с рынка кухарки и домохозяйки, с воплями и хохотом носились по улицам свободные от занятий школяры. Тут же вышагивал на высоченных ходулях и шутками-прибаутками зазывал зевак на представление бродячего цирка жонглер. Да и стражники время от времени на глаза попадались.

Заколебался я, только когда мой провожатый свернул с многолюдной улицы в темный проход меж домами. Впрочем, тревога оказалась напрасной: немного дальше в переулке что-то живо обсуждали солидного вида сеньоры, и пусть канцлера среди них и не было, зато присутствовал университетский синдик.

Его собеседников я видел первый раз, но о роде деятельности догадался с первого взгляда. Плащ пузатого верзилы отмечал городской герб, болезненного вида старик поверх дорогой одежды носил длинный кожаный фартук, а на груди чопорного седовласого мужчины средних лет блестела серебром цепь со знаком Вселенской комиссии по этике.

Чинуша из ратуши, медик и магистр-расследующий. И что же собрало здесь столь разношерстную компанию? Ответ на этот вопрос мог быть лишь один, но я отогнал от себя дурные предчувствия и решительно зашагал по проходу. Синдик заметил меня и с нескрываемым раздражением произнес:

— Ну наконец-то! Мы вас заждались, магистр Черен!

Я без всякой спешки приблизился и холодно поинтересовался:

— По какому поводу собрание, сеньоры?

Незнакомый пузатый верзила протяжно вздохнул.

— По самому прискорбному, магистр, — пробасил он, и только тут я заметил накрытое дерюгой тело.

Ангелы небесные! Хорхе или Хорхе? Он или его?

Повинуясь жесту верзилы, мрачного вида крепыш сдернул с тела дерюгу, и я выругался в голос. На земле с побелевшим неживым лицом лежал Хорхе Кован.

— Магистр, это ваш слуга? — спросил синдик. — Можете опознать его?

— Да, — подтвердил я, опускаясь на корточки. — Это Хорхе Кован, мой слуга. Что случилось?

Ран на теле заметно не было, ни землю, ни одежду не пятнали следы крови.

— Убийство, — сообщил верзила с несомненным облегчением. — Позвольте откланяться, сеньоры! Я отвечаю за безопасность горожан, а это дело находится в юрисдикции Вселенской комиссии.

— Не факт! — сварливо заметил магистр-расследующий. — Убийца может быть не из научного сословия. До тех пор, пока не установлено обратное, будет идти совместное следствие.