Дорога к озеру Коцит - Кирилл Каратаев

На честную сталь навечно была наложена беспощадная длань смерти. И сама смерть отныне становилась хозяйкой моих клинков, и с этой минуты я лишь мог брать их у неё в аренду. И за эту аренду я должен буду платить, платить тройной ценой. Теперь это оружие не защищало и пронзало, не дарило азарт схватки и опасную красоту удара. Теперь оно несло лишь вечный покой тем, против кого будет обращено. Теперь, доставая их, я становился самим дыханием смерти. Её грозным и печальным палачом, её цепным псом, хватающим за горло по первому слову хозяйки. И я знал, что, несмотря на всё это, я никогда не смогу выбросить эти мечи, не смогу отказаться от той безграничной власти над чужими жизнями, которую дарит сама смерть.

— Запомни, крылатая, — я закашлялся, — запомни и повторяй перед сном и обедом, перед врагом и другом, повторяй, — жадность ведёт во тьму.

Я обернулся. Лицо ангела было бледным, и на меня она смотрела с откровенным страхом. Очень кстати погас, наконец, наш фонарик. Выход из принесшего мне силу и скорбь склада мы искали недолго, но как-то суетливо и потерянно. Во время поисков мы почти всё время молчали, сейчас явно нужно было помолчать.

День встретил нас своим окончанием. А через ещё один молчаливый час вдалеке показался конец пределам Мёртвого города. Конец километрам скорби и серой пыли. Конец резиденции смерти в мире живых.

Не знаю, что уносила в себе из этого места Элати. Мне же сейчас было тяжело под той ношей, которой я стал удостоен. Я ходил её дорогами, я владел её оружием, я вступал в сделки с её слугами. Я слишком доверху был загружен её жестоким, снисходительным взглядом. Но скинуть всё это я был уже не в состоянии, это стало частью меня. Частью, которую я буду ненавидеть и проклинать долгими тёмными ночами, но без которой мне уже не идти дальше. И часто-часто отныне я буду смотреть на этот смешной в своей наивности мир через призму её давящей мудрости. И от этого уже не спастись ни вином, ни схваткой. Я посмел бросить ей вызов, и я проиграл. Я посмел бросить ей величайшее оскорбление — уйти от неё. Но всё же я ушёл, а значит, Великое Пламя даёт мне, подобный глупой искре шанс если не на победу, то хотя бы на ничью, на боевую ничью.

Через раздумья до меня донеслось пение, непонятно как забравшейся так близко к Некрополису, птицы. Я улыбнулся и обернулся к Элати. Леди ответила мне усталой улыбкой. Нам оставались последние шаги по этой мёртвой земле. Ещё несколько шагов и мир живых вновь начнёт бить, обманывать и злобно хохотать над нами. Но даже злобный хохот живого лучше вежливой улыбки мёртвого.

Глава 5. «Мне холодно, дьявол…». Часть 1

Надменный ветер наотмашь бил по лицу и уносился прочь, издевательски смеясь. Больше недели прошло с тех пор, как мы покинули серые земли Некрополиса. Дорога наша как всегда не отличалась изысканной вежливостью, но и особых проблем к некоторому удивлению не доставила. А несколько не слишком приятных, но вполне приемлемых встреч, после всего пережитого могли называться утренней разминкой.

В одной из таких разминок я, несмотря на мучающие меня всю дорогу сомнения, всё же решил обнажить мои мечи, которые с недавнего времени вполне можно было окрестить мечами смерти. Между тем, повод, растревоживший меня на эту авантюру, был наибанальнейший. Нашу относительно гладко стелющуюся дорогу перешла обречённая шайка разбойников. К этому моменту Элати уже вновь была накрыта широким плащом, который я без лишних вопросов достал в одной, огнём забытой деревеньке, лежащей недалеко от нашего пути. Так что шока и излишних эмоций в действиях разбойников не наблюдалось. Их было шесть дьяволов, и они дали мне три секунды. Мне хватило.

Мечи с радостно-предрекающим звоном покинули ножны. В меня тяжёлыми толчками влилась власть распоряжаться их жизнью и сила для того, чтобы это сделать. Я больше не видел их лиц, оружия, ярости, ужаса, боли. Я видел лишь их замершие передо мной души с тонкими нитями жизни.

И я уже не видел своих верных клинков, вместо них в моих руках жадно рвались в бой те самые бледные тени смерти, которым пришла в голову принять благородную форму меча. И они без сожалений изменяли этой форме, то удлиняясь, то делаясь шире, но всегда они алкали смерти, и никогда кровь не оскорбляла их истинный цвет.

Я сам не заметил, как все мои ещё даже не знакомые враги оказались мертвы. И снова в глазах ангела я нашёл страх и непонимание. Я пытался расспросить её о том, что она видела в эти кровавые минуты, но чёткого ответа так и не добился. Единственное, что она смогла сказать, — «Это был не ты, мастер». Но этого хватило, больше я не прикасался к этим проклятым огнём клинкам, но и выбросить их так и не смог. После того боя я словно постарел. Постарел не телом, но разумом, будто в нём прожгли злую дыру, стерев из памяти частицу радости и любви.

А Коцит был всё ближе. По моим расчетам не больше десяти дней оставалось нам до достижения нашей многострадальной цели, и по выражению лица Элати сложно было сказать, рада ли она этому событию. Леди очень устала за время нашего похода. На губах её всё реже мелькала улыбка (если вообще мелькала), разговаривать она стала неохотно и предельно лаконично, в глазах поселилась обжигающая тоска. Я не знал, чем были заняты её мысли, но готов спорить с самим огнём, веселья в них было немного. И мне, увы, нечем было её утешить, да и желание это посещало меня совсем не часто. Всё же мы так и остались чужими друг другу, несмотря на все вынесенные вместе испытания. Ей оставалось одно — терпеть и с этим заданием она справлялась достойно.

Местность, которую оглашали наши нескромные шаги, также вряд ли можно было счесть полезной для избытка оптимизма. В основном, это были обнажённые скалы и редкие, несмотря ни на что, плодоносящие деревья. Их крупные сладковатые плоды изрядно скрашивали наш унылый рацион.

Однако одно из этих деревьев, с которого я как раз намеревался собрать нам обед, оказалось занято не слишком ясным для нас, с расстояния сотни метров, существом. Подойдя поближе, я поддался искреннему изумлению. По высокому раскидистому дереву ловко карабкался, сбивая спелые плоды, обычный дьявол. На нём была изодранная одежда и