И дам вам сердце новое - Александра Миронова

— И почему я вдруг должна себя на это обречь? — устало спросила Женя.

— Потому что ты слишком любишь красивую жизнь и сейчас тебе без нее плохо. Неудобно ведь ездить на автобусе и жить в дешевых отелях, согласись, — по-дружески предположила Ирена. — Ну и к тому же у меня есть запись с видеокамеры, где видно, как ты воруешь деньги из сейфа. И если я вдруг замечу, что мой сын несчастлив, эта запись немедленно отправится в полицию.

— Запись? — Женя была поражена.

— Евгения, ну ты же не думала, что у нас в квартире нет системы видеонаблюдения? — театрально удивилась Ирена. Ответ она прочла на Женином лице. — Не стоит считать других глупее себя. Обдумай мое предложение и поступи правильно, — она сделала ударение на последнем слове и направилась к двери. Не прощаясь, вышла и тихонько притворила ее.

Через минуту в дверь снова постучали.

— Уходите, — крикнула Женя.

— Ваш чай, — раздался голос горничной.

В два шага Женя преодолела пространство от кровати до двери, распахнула ее — молоденькая девушка в форме горничной держала в руках поднос с заварным чайником и чашкой.

— Принесите мне коньяк. Двести грамм, — попросила Женя.

Она проснулась на следующее утро от настойчивого стука в дверь — снова горничная, на этот раз другая, постарше. Женя не повесила на дверь табличку о том, что ее нельзя беспокоить. К тому же подошло время или выселяться из гостиницы, или продлевать свое пребывание.

Растрепанная и плохо соображающая, она сказала, что сейчас спустится на ресепшен и решит все вопросы. Влезла под обжигающе холодный душ, вымыла голову и почувствовала себя значительно лучше.

Она думала о словах Ирены полночи, пока не отключилась от усталости и алкоголя. Мышь в ловушке — как бы ни вырывалась, все равно останется без важной части тела.

«Прыгни уже с обрыва», — пафосно призвала Женя свое отражение в зеркале, чистя зубы. Она бросила быстрый взгляд в окно ванной комнаты — жара. Ну и хорошо.

Достав из сумки белые шорты и майку, Женя быстро оделась и спустилась вниз. Гостиница с удовольствием предоставила ей еще одни сутки проживания.

Она заглянула в ресторан и попросила крепкий черный кофе без сахара. От завтрака, входящего в стоимость номера, отказалась. Ей даже нравилось ее нынешнее состояние — замученная, с осунувшимся лицом и синяками под глазами. Тем проще будет разговаривать со Станиславом. Он всегда предпочитал красивых девиц, что бы там ни думала его мать.

Женя попросила вызвать ей такси. Проезжая по хорошо знакомым улицам, она словно впервые увидела их — как будто невидимый фотохудожник наложил на изображение нужные фильтры, и вот все стало удивительно четким, контрастным и ярким.

Дом, в котором они жили, по-прежнему потрясал. Но если еще месяц тому назад Женя чувствовала, что принадлежит этому месту — это ее крепость, которой она была достойна, то сейчас ее охватили совершенно другие чувства и эмоции.

Коротко переговорив с парнем, дежурившим возле шлагбаума, таксист заехал во двор. Женя вжалась в кресло, ей не хотелось видеть охранника, которого прекрасно знала. Она привыкла сюда приезжать на собственной роскошной тачке, а не на такси.

Расплатившись с водителем, Женя быстрым шагом направилась к подъезду. Автоматически отметила ухоженность места — утром охранник включал систему полива, и двор дома представлял собой настоящий оазис в океане жары, затопившей город. Трава была изумрудной, а розы пронзительно-белыми — как и положено картинкам с рекламных проспектов.

Женя вдохнула — впереди первое унижение, встреча с охранником в подъезде. И хотя тот наверняка был не в курсе происходящего, Женя все равно чувствовала неуловимые перемены. Она больше не хозяйка, она гостья.

Станиславу она не звонила и никак не предупредила о своем приходе. Она решила собрать вещи и дождаться его возвращения, чтобы вернуть ключи. Наверняка в это время он в клубе на тренировке. А мать его пусть делает что хочет с записью. Отдаст в полицию — ну что же. Так тому и быть. Логичное завершение карьеры для девочки из детского дома.

Женя вставила ключ в замок и открыла дверь.

Станислав оказался дома. Она физически это ощутила. Вещи не были разбросаны, против обыкновения, но Женя почувствовала затхлый запах спиртного. Спертый воздух — квартиру не проветривали, светомаскировочные шторы задернуты. И тишина. Мертвая. Даже канарейка не пела.

Женя сделала несколько шагов по коридору — заглянула на кухню — чашки на барной стойке, пластиковая упаковка из-под обеда, купленного в кулинарии внизу. Пустая бутылка пива.

Она мягко пошла дальше. Станислав был в гостиной и, кажется, спал. Он лежал на спине, закрыв рукой глаза. Рядом на полу валялись еще две бутылки из-под пива. Женя прислонилась к косяку и молча смотрела на бывшего жениха, пытаясь разобраться в чувствах, которые ее захлестнули.

Восхищение. Станислав был одет в одни мягкие серые штаны — поджарая, спортивная фигура, каждая мышца прорисована, словно ее ваял Микеланджело из каррарского мрамора. Гладкая кожа — результат эпиляции. Станислав был сложен как бог и всячески это подчеркивал. Женю передернуло — она сразу вспомнила глупые намеки его матери.

Он был добр и беспомощен. И глядя на него сейчас, Женя наконец-то смогла сформулировать свои чувства — Станислав заменял Жене ребенка. Она смотрела на него как гордая мать на сына. Но теперь, когда ее собственный сын снова появился в ее жизни, она ощущала странный дискомфорт здесь, в этой квартире, рядом с этим мужчиной. Она уже была матерью, и ей был не нужен еще один сын.

— Почему ты ушла? — Женя вздрогнула. Станислав не спал. Женя ощутила несвежее дыхание — похоже, он пил несколько дней подряд. Она почувствовала угрызения совести. Станислав этого не заслужил.

— Мама тебе разве не сказала? — осторожно спросила Женя.

— Она сказала, что тебе просто не хватает смелости отменить свадьбу и сказать мне об этой самой.

Стерва!

— Но я в это не поверил. Ты бы сказала, правда? — Станислав рывком сел на диване. — Ты же всегда говоришь правду.

Он внимательно всмотрелся в Женю и нахмурил лоб.

— Что с тобой?

— В каком смысле?

— Ты как-то странно выглядишь, не так, как всегда.

— Я не накрашена, — пожала плечами Женя. — А ты всегда видел меня с макияжем. И это первая ложь, о которой ты должен знать. Я вообще ужасная врунья.

— Что ты несешь? — Станислав встал с дивана и сделал два шага по направлению к ней, но Женя подняла руку. Ей больше не хотелось впускать его в свое личное пространство. Пожалуй, туда вообще никого не следовало пускать.

— Я говорю правду, Стасик, первый раз в жизни.

— Станислав, — механически поправил он.

Не обращая внимания на Женину руку, Станислав сделал два шага по направлению к ней и оперся рукой о косяк, прижимая Женю к стене и не давая ни малейшего шанса вырваться.