Бессонница - Стивен Кинг

«Так вот куда подавалась панама», — подумал Ральф, затемповернулся к Кэролайн и стал рыть еще быстрее. И все же ему удалось освободитьлишь одно плечо.

«Брось меня! — крикнула Кэролайн. — Не забывай, я ужемертва! Следи за человеком в белом, Ральф! Ва…»

Волна, стеклянно-зеленая, с белой пенистой опушкой,взметнулась на высоту десяти футов. Она прокатилась по песку, замораживаямошонку Ральфа своим холодом и погребая голову Кэролайн под пенистой шапкой.Когда волна отступила, Ральф издал крик ужаса, обратив взгляд к равнодушномусинему небу. Отступающая волна за считанные секунды проделала то, на чторадиации потребовался месяц, — она унесла волосы Кэролайн, сделав ее лысой. Инимб над ее головой, в том месте, из которого выходила «веревочка», сталвыпирать бугром.

«Нет, Кэролайн!» — завопил Ральф, разгребая песок ещебыстрее.

Тот становился все более сырым и тяжелым.

«Брось меня, — сказала Кэролайн. С каждым словом из ее ртавылетало черно-серое облачко. — Это опухоль мозга, она не операбельна, поэтомуне трать время на эту часть сна. Какого черта, тернист и долог путь в Эдем,любимый, так что не трать себя по мелочам. Но тебе необходимо следить…»«Кэролайн, я не понимаю, о чем ты говоришь!»

Еще одна волна окатила Ральфа по пояс, снова скрывая головуКэролайн из вида. Когда волна отступила, бугристое место на нимбе Кэролайнстало открываться.

«Очень скоро ты все поймешь», — объявила Кэролайн, а затемопухоль на ее голове лопнула со звуком, подобным удару молотка по куску мяса.Кровавая дымка взметнулась в чистый, пахнущий морской солью воздух, и полчищачерных жуков не больше таракана стали выползать из нее. Ральфу никогда неприходилось видеть ничего подобного — даже во сне это вызвало почтиистерическое отвращение. Ему хотелось убежать прочь, оставив Кэролайн одну, ноон застыл на месте, настолько пораженный происходящим, что не мог дажепошевелить пальцем, не то что подняться с колен.

Часть черных жуков снова забралась в Кэролайн через чернуюдыру ее кричащего рта, но большинство сбегало вниз по щекам и плечу на мокрыйпесок. Они не сводили обвиняющих, злых зрачков с Ральфа. «Во всем виноваттолько ты, — казалось, говорили они. — Ты мог спасти ее, Ральф, если бы быллучше».

«Кэролайн!» — крикнул Ральф. Он протянул к ней руки, затемотдернул, испугавшись черных жуков, которые по-прежнему струились из ее головы.А сзади в своем собственном маленьком «конверте» темноты сидела Розали, мрачновзирая на него с зажатой теперь в зубах потрепанной chapeau <Шляпа(франц.)> Мак-Говерна.

Один глаз Кэролайн выпал, скатившись на мокрый песок, словнокомочек ежевичного желе. Жуки теперь вырывались из пустой глазницы.

«Кэролайн! — кричал Ральф. — Кэролайн! Кэро…»

2

— …лайн! Кэролайн! Кэр… Неожиданно, в момент осознание того,что сон закончился, Ральф упал.

Полное осознание пришло уже на полу спальни. Ему удалосьсмягчить падение, вытянув руку вперед, — возможно, таким образом он избавилсебя от сильнейшего удара головой, однако спровоцировал вспышку боли в левомбоку под повязкой. И все же боль пересиливали чувство страха, отвращение,ужасная, болезненная тоска — но более всего переполняющая все его существоблагодарность. Кошмар — без сомнения, самый ужасный сон из всех снившихся ему —кончился, и он снова пребывал в мире реальных вещей.

Ральф снял полурасстегнутую пижамную куртку, проверил, непрошла ли кровь сквозь повязку, затем сел. Эти действия лишили его последнихсил; мысль о том, чтобы подняться — даже для того, чтобы снова лечь в кровать,— сейчас была не выполнима. Возможно, немного позже, когда его замирающее впанике сердце немного успокоится.

«Могут ли люди умереть от приснившегося кошмара?» —размышлял Ральф и в ответ услышал голос Джо Уайзера:

"Конечно, могут, Ральф, хотя патологоанатомы,производящие вскрытие, в графе «Причина смерти» предпочитают писать«Самоубийство».

Дрожа от пережитого во сне, Ральф сидел на полу, обхвативколени правой рукой. Он ни капли не сомневался — некоторые сны обладают такойсилой, что вполне могут и убить. Детали сновидения начинали размываться, ноРальф по-прежнему отлично помнил его конец: глухой звук, словно от ударамолотком по толстому куску говядины, и отвратительные полчища жуков, выползающихиз головы Кэролайн. Жуки были упитанными и шустрыми, а почему бы и нет? Они жеобъедались мозгом его умершей жены.

Ральф, издав полустон-полувсхлип, провел левой ладонью полицу, чем вызвал еще одну вспышку боли в боку. Ладонь его стала липкой от пота.

За чем, говорила она, ему нужно следить? За ловушкамичеловека в белом? Нет, за следами, а не ловушками <Игра слов: trap —ловушка, track — след (англ.).>. За следами человека в белом, чем бы это нибыло.

Говорила ли она что-то еще? Может, да, а может, и нет.Вспомнить точно он не мог, ну и что? Ради Бога, ведь все происходило во сне, восне, а в отличие от фантастических толкований, предмета постоянного интересавсякого бульварного чтива, сны ничего не доказывают и не имеют никакогозначения.

Когда человек засыпает, его мозг превращается в некоеподобие крысы, рыскающей по закромам в большинстве своем бесполезных воспоминанийо событиях не столь отдаленных, выискивая не то, что могло бы оказатьсядействительно ценным и даже полезным, а лишь яркие, памятные эпизоды. И этоскладывается в причудливый коллаж, нередко поражающий воображение, но все-такичаще всего смыслом напоминающий лепет Натали Дипно. Пригодилась и собака, дажепотерявшейся панаме Билла нашлось местечко, но это не имело смысла… Разве чтозавтра на ночь он не станет принимать анальгетики, даже если будет казаться,что от боли отнимается рука. Скорее всего, именно таблетка обезболивающегостала причиной ночного кошмара. С трудом поднявшись, Ральф присел на крайкровати. Волна дурноты прошла по нему дуновением парашютного шелка, и он закрылглаза, ожидая, пока это пройдет. На ощупь Ральф включил настольную лампу. Когдаон открыл глаза, уголок спальни, освещенный теплым желтоватым светом, показалсяему невероятно ярким и очень реальным.

Он взглянул на часы — хотя было только 1:48, Ральфпочувствовал себя полностью проснувшимся и бодрым, несмотря на принятуютаблетку. Он встал, медленно прошел в кухню, поставил чайник на газ. Затемприслонился к столу, потирая повязку на левом боку в попытке успокоить ноющуюболь. Когда вода закипела, он залил кипятком пакетик «Слипитайм» <Игра слов:sleepy time (англ.) — «время для сна» и сорт чая.> — вот так шуточка, какраз для него, — затем с чашкой в руке прошел в гостиную. Усевшись в кресло,Ральф не стал включать лампу; ему хватало сияния уличных фонарей и мягкогосвета из спальни.

"Ну что же, — сказал себе он. — Снова я здесь, первыйряд, центр.