Тени сгущаются - Виктория Шваб

Он свернул на узкую улочку, ведущую к порту. Тут было тесно и грязно, темнели запертые лавки, валялись корзины и ящики.

Эльсор, конечно, превосходный маг, но на стороне Лайлы неожиданность и готовность вести грязную игру.

У двери блеснул в луче фонаря железный лом.

Лайла взяла его, задев о камни, и Эльсор обернулся. Но она его опередила: вовремя прижалась к двери, и его взгляд упал туда, где она только что стояла.

В его ладони вспыхнуло пламя, он высоко поднял огонек, и по мостовой заплясали тени. Огненный маг.

Теперь Лайла знала все, что нужно.

Ее губы зашевелились, вспоминая куплет из Блейка. Песнь не огня и не воды, а земли. Цветочный горшок соскользнул с подоконника и рухнул наземь, пролетев в дюйме от головы мага. Эльсор снова резко обернулся. Лайла подскочила к нему, почти не чувствуя вины.

«Дважды не обманешь», – подумала она и замахнулась.

Он вскинул руки, защищаясь от удара, и успел опалить ей куртку, а потом рухнул наземь. Зашипело гаснущее пламя.

Лайла стряхнула искры и нахмурилась. Калла будет недовольна.

Она прислонила лом к стене и склонилась над Эльсором. Вблизи черты его лица казались еще острее. По лбу струилась кровь, но грудь вздымалась и опадала. Слегка гордясь своей выдержкой, Лайла закинула его руку себе на плечо и с трудом поднялась на ноги. Его голова свесилась на грудь, темные волосы прикрыли рану на виске, и издалека можно было подумать, что этот парень слишком много выпил.

«Что же дальше?» – подумала она и в этот самый миг услышала за спиной голос:

– Что же дальше?

Лайла обернулась, уронив Эльсора и выхватив кинжал. Взмах руки, кинжал превратился в два, звякнул металл, и оба лезвия вспыхнули, окутанные огнем.

В начале переулка, скрестив руки на груди, стоял Алукард.

– Впечатляет, – сказал он, хотя по голосу было ясно: его это ничуть не впечатлило. – Скажи, ты хочешь зарезать меня, или сжечь, или все сразу?

– Что ты тут делаешь? – прошипела она.

– Это я должен тебя спросить.

Она указала на тело.

– Разве не ясно?

Алукард перевел взгляд с кинжалов на лом, потом на неподвижное тело.

– Нет, не ясно. Неужели у тебя хватило глупости убить участника соревнований?

Лайла сдвинула кинжалы, погасив пламя.

– Он жив.

– Тебе что, жить надоело? – простонал Алукард. – О чем ты только думала?

Лайла огляделась.

– Сюда приходит и уходит множество кораблей. Я собиралась запихнуть его на один из них.

– И что ты будешь делать, когда он придет в себя, прикажет повернуть к берегу, явится сюда и велит тебя арестовать? И успеет выйти на арену? – Лайла не ответила – так далеко она не задумывалась. Алукард покачал головой. – Ты прекрасно умеешь брать, что плохо лежит. Но не умеешь ни от чего избавляться.

Лайла нащупала почву под ногами.

– Я что-нибудь придумаю.

Алукард вполголоса бранился на множестве языков сразу.

– Ты что, следил за мной?

Алукард воздел руки.

– Ты напала на участника игр – полагаю, с дерзким намерением занять его место. И у тебя еще хватает наглости требовать отчета от меня? Ты хоть подумала, как это отразится на мне? – Его голос нервно задрожал.

– К тебе это не имеет никакого отношения!

– Еще как имеет! – загрохотал Алукард. – Я твой капитан! А ты из моей команды. – Этот упрек кольнул ее неожиданно остро. – Когда власти узнают, что матрос с моего корабля напал на игрока, как ты думаешь, что они предположат? Что ты затеяла это на свой страх и риск? Или что это я тебя подговорил? – Он побелел от ярости, и воздух загудел от напряжения. Лайла оскорбленно вспыхнула, потом виновато склонила голову. Это ей и в голову не приходило.

– Алукард… – начала она.

– Он видел твое лицо?

– Вряд ли. – Лайла скрестила руки.

Алукард прошелся, бормоча, потом склонился над телом Эльсора, перевернул его и стал рыться в карманах.

– Ты что, грабишь его? – спросила Лайла, не веря своим глазам.

Алукард не ответил, лишь разложил содержимое карманов на мостовой. Ключ от гостиничного номера. Несколько монет. Стопка свернутых листков.

Среди них Лайла заметила официальное приглашение на Эссен Таш. Алукард отстегнул от воротника радужную пряжку, сгреб находки и сунул их Лайле.

– Когда дела пойдут плохо – а это случится, – «Шпиль» тебе не поможет. Понимаешь это, Бард?

Лайла нехотя кивнула.

– И кстати, – добавил он, – твоя затея чудовищна. Ты попадешься. Может, не сразу, но рано или поздно это случится. И тогда я не стану защищать тебя.

Лайла приподняла бровь.

– А я и не просила. Хочешь верь, хочешь нет, Алукард, но я могу постоять за себя.

Он посмотрел на неподвижное тело.

– Надо думать, ты и без моей помощи избавишься от него?

Лайла заправила волосы за ухо.

– Я бы, конечно, и сама смогла, но все же буду очень признательна.

Она подхватила Эльсора под одну руку, Алукард под другую, но вдруг он остановился, как будто передумал. Сложил руки на груди и решительно посмотрел на нее.

– Что еще? – Лайла выпрямилась.

– Этот секрет дорогого стоит, Бард, – ответил он. – Я сохраню его в обмен на другой.

«Черт возьми», – подумала Лайла. За долгие месяцы на море она ухитрилась не раскрыть ему ни одной тайны.

– Ладно, только один вопрос, – сказала она наконец. – И один ответ.

Алукард много раз спрашивал одно и то же. Твое настоящее имя? Кто ты такая? Откуда ты? И она отвечала одно и то же, даже не солгав. Дилайла Бард. Единственная и неповторимая. Из Лондона.

Но сейчас, возле ночного порта, Алукард спросил не об этом.

– Ты говоришь, что ты из Лондона. – Он поглядел ей в глаза. – Но ведь не из этого Лондона, правда?

У Лайлы перехватило дыхание, она невольно улыбнулась. Уж на этот вопрос она может ответить правдиво.

– Да, – ответила она. – А теперь помоги с телом.

Как выяснилось, Алукард на удивление ловко умел избавляться от ненужных тел.

Лайла прислонилась к штабелю ящиков в грузовой части порта, куда корабли постоянно приходили и уходили, не тревожа те, которые будут стоять у берега до самого конца турнира. Она вертела в руках изогнутую пряжку с плаща Эльсора. Сам Эльсор сидел на земле, привалившись к ящикам, а Алукард уговаривал двух моряков принять на борт незапланированный груз. Лайла улавливала лишь обрывки беседы, по большей части слова Алукарда – она уже успела привыкнуть к его арнезийскому.