Решальщики. Книга 1. Перезагрузка - Андрей Константинов

— Да, понимаешь… Я бы и не вспомнил, кабы не этот адрес. Который Старовойтова.

— А при чем здесь его адрес?

— Я ж тебе говорил — аккурат в этом доме Иркина подружка живет. А я им еще на прошлой неделе обещал, что завтра с утра отвезу в «Мегу», прибарахлиться к выпускному. Короче, шопинг — не бессмысленный, но беспощадный. К моему карману.

— Суду все ясно, — картинно вздохнул Петрухин.

— И что же ему ясно?

— А то, что завтра к гадалке я поеду один.

— Здесь — к гадалке не ходи! — мгновенно повеселев, подтвердил Купцов. — Тем более, ты сам говорил, что не боишься всех этих колдунов, колдуний и колдуня́т.

— А ты, значит?..

— Не то чтобы боюсь. Но, скажем так, опасаюсь…

* * *

Голосом в настоящий момент лежащего на отделении хирургии ВМА Николая автоответчик бесстрастно долдонил одно: «…оставьте свою информацию. Благодарю…» Мобильный Лисы отзывался примерно схожей стандартной формулировкой, с той лишь разницей, что она произносилась женским голосом. Петрухин злился, клял автоответчик, оператора GSM, Николая и Лису… И продолжал вызывать номер, как попка каждый раз наговаривая одно и то же: «Татьяна, отзовитесь… Это Петрухин. Позвоните мне, пожалуйста, на домашний либо мобильный телефон. На всякий случай напоминаю номера…»

Идея позвонить Лисе спонтанно возникла в одиннадцатом часу вечера. Продолжая изучать вышедший из-под своего пера «цветок зла», который Дмитрий предусмотрительно унес домой, он вдруг подумал, что именно сейчас вполне уместно позвонить Татьяне. Дабы дежурно справиться о ее состоянии, а главное — поподробнее расспросить о бывшем муженьке Старовойтове. Вот только Лиса на связь категорически не выходила… «А может, она того?.. Вопреки моим настоятельным рекомендациям переборщила со снотворным? И сейчас банально дрыхнет?» — успокаивал сам себя встревоженный Дмитрий, продолжая методично прозванивать телефоны… «Татьяна, отзовитесь… Это Петрухин. Позвоните мне, пожалуйста…»

На самом деле Татьяна Андреевна не спала. Она всего лишь была очень и очень напугана. Но кто ее упрекнет? Даже не очень слабые мужики, попавши под обстрел, нередко меняют свои «взгляды на жизнь»: кто-то начинает путаться в опознании преступника, кто-то вламывает своих подельников, кто-то снимает собственную кандидатуру с выборов… вот так-то!

Лиса была напугана и даже, кажется, не шибко рада попыткам Петрухина выйти на связь. Несмотря на то что сейчас в ее жизни, пожалуй, только он да Купцов были единственными людьми, к которым Татьяна могла обратиться не просто за формальным сочувствием, но и за конкретной помощью…

…И все же в какой-то момент настырность Дмитрия увенчалась успехом. Не в силах более сносить непрекращающиеся телефонные трели, кои особенно противно звучали в пустоте переставшей быть крепостью квартиры, Татьяна, сдавшись, сняла трубку…

— …Да. Слушаю вас.

— Вечер добрый, Татьяна Андреевна. Похоже, я вас разбудил?

— Нет. Просто я… я была в ванной, — соврала Лиса.

— Ну как вы там?

Этот невинный вопрос с полоборота завел, вывел ее из себя:

— Нетрудно догадаться, что ТАМ я — просто зашибись!.. Какого черта вы мне звоните на этот номер? Я ведь оставляла вам карточку со своим мобильным! Вы же знаете, с чем у меня ассоциируется каждый звонок сюда!

— Догадываюсь, — спокойно подтвердил Петрухин. — Но, во-первых, ваш мобильник отключен. А во-вторых, я просто хотел убедиться, что наша машинка по-прежнему работает. Запись сейчас идет?

— Идет.

— Прекрасно. Я, собственно, вот о чем вас хотел спросить. Скажите: у вашего бывшего мужа, у… э-э-э-э… Папы с психикой как? Нормально?

— Если вы мне объясните, что значит «нормально», то я сумею ответить на ваш вопрос.

— Присущи ли ему агрессивность? Неадекватность в поведении?.. Да что я вам объясняю, вы и без того прекрасно поняли мой вопрос.

— То есть вы там думаете, что, если человек — художник… да еще пьющий… да еще якшавшийся с оружием — значит, всё? Сразу и псих? Хватай его и сажай… так?

— Нет, не так. Я пока ничего не думаю. Я просто собираю факты. Сейчас я еще ничего не знаю о вашем бывшем муже. Соответственно, и выводов делать не берусь. НО! Я должен знать, чем он живет, как он живет, с кем живет? Как вы расстались? Как он относится к сыну? И еще сто раз как? С кем? Сколько?.. Я ведь не из праздного любопытства спрашиваю. В конце концов, кому нужна помощь — мне или вам?..

Последний аргумент Татьяне крыть было нечем. Смирившись с неизбежным, она наступила на горло душившей ее истерической песне и…

— Хорошо. Спрашивайте!..

…В общем и целом о бывшем муже Лисовец отзывалась неплохо. Человек он, дескать, не злой, не завистливый, не жадный. Работящий и, «как положено, запойный». («Кем это положено? — с недоумением подумал Петрухин. — Почему русскому художнику так „положено“?») Работящий, но непрактичный. Имени не заработал, признания не имеет, да и не стремится к этому… Бог ему судья. В общем, по всему выходило, что расстались они со Старовойтовым действительно «как интеллигентные люди»…

Петрухин продолжал слушать Татьяну, периодически поглядывая на распечатку компьютерной справки, в правом верхнем углу которой красовалась фотография Владимира Павловича. С пятилетней давности снимка смотрело доброжелательное лицо с «положенной» богемному деятелю бородой и цепким, внимательным взглядом. Определенно, Владимир Старовойтов не был похож на убийцу. Однако в практике Петрухина неоднократно встречались подонки с внешностью и манерами английских лордов, что никак не мешало им воровать, убивать и растлевать. Так что внешности Дмитрий давно уже не доверял. Он доверял только фактам и… собственной интуиции. Интуиция сыскаря — метода не научная, но своей «не-научностью» вполне вписывающаяся в практику…

Дмитрий сосредоточенно разглядывал фото «снайпера-живописца», пытаясь сугубо интуитивно решить вопрос: Старовойтов и Слепой Киллер — одно лицо или нет?.. «А пули летели, как майские жуки. Мне казалось, что их очень много, а я уже мертва. Я уже убита. Меня больше нет…»

Так кто же ты, Владимир Палыч Старовойтов? Способен ли ты выстрелить в свое… хм… похоже, не самое светлое прошлое?..

1 июня 2011 года, ср.

— Никуда не уходи! — крикнула Ирина. — Мы быстро, буквально пять минут. И поедем.

— Угу. Знаю я ваши пять минут, — для порядку проворчал Купцов. — Как зацепитесь с Машкой языками…

— Не ворчи. От ворчанья у мужчины появляются морщины.

Сестрица выбралась из семейной «девятины» и скрылась в подъезде добротного «сталинского» дома, коими славен проспект Стачек — венозная артерия Нарвской заставы.

Леонид посканировал эфир, настроился на волну блюзовой музычки, достал из бардачка свежий журнальчик и… умудрился пролистать его весь (здесь — к вопросу за «пять минут»!).