Рейтинг темного божества - Татьяна Степанова

— По нашим сведениям, ООО «Пирамида», учредителями которой являются гражданин и гражданка Стахисы, проводит не одни только массовые сеансы целительства в ДК зеленоградского завода, — сообщили Колосову в УБОП. — Примерно раз-два в месяц в весенне-летний сезон устраивается еще и что-то вроде массовых молельных собраний. Под место сбора обычно выбирается какая-нибудь удаленная зона отдыха вокруг водоема — озера или реки. Но с точки зрения организации — комар носа не подточит. Заявка на проведение поступает в местную администрацию всегда заблаговременно, разрешение получается. Обычно эти сборища проводятся в ночное время. Собравшиеся встречают рассвет на озере — это у них что-то вроде ритуала. Тусовка очень модная и популярная в определенных столичных кругах. Тьма-тьмущая последователей, поклонников, в том числе есть и очень известные персоны.

— На черную мессу-то не похоже? — уточнил Колосов.

— Нет. Это что-то скорее с древнеегипетским уклоном — поклонение богу Озирису. Красочное зрелище, иногда даже с фейерверком на воде — на всю ночь. Некое подобие религиозного языческого карнавала.

— Стахисы проводят эти мероприятия вдвоем, как и сеансы в ДК?

— Там, в отличие от сеансов целительства, в центре действа этот самый Брат Стефан — гражданин Стахис. Он играет роль этакого главного жреца-проповедника. Проповедует заумь какую-то языческую, малопонятную, но приверженцам нравится. Сейчас вообще все такое заумное, эпатажное в моде. А уж эпатажа там, на этих тусовках, хватает. Полнейшая раскованность и свобода нравов вдали от посторонних глаз. Туда целыми компаниями стремятся, как на дорогую модную дискотеку. Ночью весь берег озера, весь лес парочками усеян. Некоторые специально приезжают, чтобы знакомство приятное завести и часок-другой скоротать в компании какой-нибудь знойной продвинутой красотки — почитательницы этого самого Озириса. Но все по обоюдному согласию, вполне свободно и легально. Это нечто вроде обрядов у них, посвященных плодородию.

— Эти места сборищ случайно не вблизи от старого совхозного аэродрома Бруски? — спросил Колосов.

— Нет, это в основном Краснохолмский район — там озера, природа. От Москвы далеко. Каждый раз организуется что-то вроде выездного модного религиозного клуба для посвященных.

— А кто финансирует все эти собрания на природе?

— Само OOO «Пирамида», так же как и сеансы целительства, и выпуск духовной литературы, рекламных сопутствующих товаров — футболок с логотипами, значков, наклеек, ароматических свечей, разных снадобий. Предприятие весьма прибыльное, сколько уже лет существует. С отчетностью, с налогами у них полный ажур. Налоговая инспекция постоянно проверяет — все законно.

— Но как же эта самая сестра Анна делами фирмы руководит? Я ж ее видел. — Колосов помолчал. — По-моему, она не того… Дегенератка какая-то. — Странно. У нас таких сведений нет. Она сеансы свои ведет ярко, броско — якобы целительствует, будущее предсказывает как ясновидящая, медиума из себя изображает. Разве дегенератке такое актерство под силу?

Информация коллег из УБОП породила целый ряд новых вопросов. И Колосов тут же отправился на доклад к начальнику управления уголовного розыска, проинформировал и областную прокуратуру. После совещания он созвонился с сотрудниками, осуществлявшими наблюдение за виллой в Радужной бухте.

— Без особых происшествий, — доложили те. — Стахисы — брат и сестра — дом не покидали. Этот самый Брагин тоже там. Как приехал с ними, никуда не отлучался. Полчаса назад к воротам подъехала машина — бежевая «Тойота RAW».

— Бежевая, говорите? Светлая? «Тойота»-внедорожник? Стахису такая принадлежит. А за рулем кто?

— За рулем парень лет тридцати, кроме него, в салоне никого больше не было. Он позвонил по сотовому, и его пропустили внутрь, открыли ворота. Там у них полная автоматика.

Колосов представил себе эти ворота. Виллу Стахиса он видел на оперативной видеосъемке. Большой участок леса, огороженный высоким кирпичным забором. Вилла была построена на месте бывшей дачи главкома строительных и железнодорожных войск. Эта дача имела свою историю, поведанную местными сотрудниками: после путча генерал-строитель застрелился, и домом более десяти лет владела его вдова. Она никогда не приезжала в Радужную бухту. После ее смерти наследники выгодно продали дом и участок новым хозяевам. На месте старой деревянной дачи была построена европейская вилла с автономным электрогенератором, водопроводом и спутниковой антенной. Участок огородили глухим забором — точно стеной. И поставили автоматические ворота.

В половине одиннадцатого вечера Колосов не поленился и снова перезвонил на пост наблюдения.

— По-прежнему никаких изменений, — последовал доклад. — Окна второго этажа освещены, открыты настежь. На участке горит подсветка. Слышим, как в доме громко работает телевизор. Сюда никто больше не приезжал, и никто не уезжал отсюда.

Ах, если бы только оперативное наблюдение могло проникнуть за кирпичный забор и крепкие стены виллы! Доклад сразу бы сделался иным. В огромном доме во всех многочисленных его комнатах был включен свет. На втором этаже в зеленой гостиной грохотал роскошный широкоформатный телевизор. Но ни единого зрителя не было перед его экраном. Если бы наблюдение могло видеть сквозь толстые стены, то оно отыскало бы всех обитателей виллы в подвале.

Подвал был просторным и сумрачным, похожим на бункер бомбоубежища. Тут имелся и свой винный погреб со стеллажами, заполненными бутылками, и небольшой тренажерный зал. Имелось и еще одно помещение, отгороженное кирпичной перегородкой. Вход в по помещение охраняла крепкая стальная дверь с американским сенсорным замком. Он был настроен на биометрические данные гражданина Стахиса — Брата Стефана и открывался лишь тогда, когда тот прикладывал к сенсорной панели указательный палец правой руки.

Но сейчас стальная дверь была распахнута настежь. В подвале, в отличие от второго этажа, свет был выключен. Только в комнате за стальной дверью с кромешной тьмой отчаянно боролись тусклые огоньки свечей. Царила напряженная тишина.

Возле открытой двери стояли двое — Иван Канталупов — это он прибыл на бежевой «Тойоте», засеченной наблюдением, и Антон Брагин. Канталупов никогда прежде не видел Брагина таким — лицо его было мертвенно-бледно и покрыто мелкими бисеринками пота. Белая крахмальная рубашка взмокла на спине и под мышками. Ворот был расстегнут, галстук отсутствовал. Брагин бессильно привалился спиной к кирпичной стене, словно ноги его — неутомимые, энергичные, хорошо тренированные ноги — отказывались его держать. Он так сильно, так дико, так панически волновался, что… глядя на него, и самому Ивану Канталупову становилось страшно. Сердце стискивало, будто железными клещами. «Что же это такое? — думал он в полном смятении. — Ведь сегодня только пролог к началу. А мы все так позорно трусим. Ведь мы же сами хотели этого. Жаждали, добивались… И вот это начинается. Начинается!! Так что же мы, здоровые взрослые мужики, трясемся, как овечьи хвосты?!»

Он покосился на Брагина — взгляд того был устремлен на высокую крепкую подставку — аналой в центре этой затхлой, пустой, замурованной комнатушки без окон. Подставка была покрыта черной тканью. На ней ничего пока еще не было, но Брагин смотрел туда неотрывно. Губы его дрожали. Оранжевые огоньки свечей, расположенных кругом на полу и вдоль стен, отражались в его остекленелых глазах.