Брачные игры чародеев - Артем Тихомиров

Что и говорить, мы не были согласны с таким ходом событий и решили всеми силами противостоять коварным планам неприятеля. Тут-то и развернулась самая жаркая часть сражения. Чтобы не дать драконам уволочь наш шар под воду (а они толкали его обратно к середине реки), мы пустили в ход фаерболы, молнии, призрачные стрелы, жалящую пыльцу, дубинки-самобойки и прочие инструменты из боевого арсенала нашего волшебства. Воздух искрил и грохотал. Какая-то часть меня (видимо, та, которую поразил Чудовищный Синдром) раздухарилась не на шутку. Я готов был выпрыгнуть из корзины и вцепиться в горло ближайшему дракону — чудовище я или нет, в конце концов?!

В пылу схватки я несколько раз наступил на Слядена Исирода, валяющегося на дне корзины, случайно двинул локтем Леопольда под ребра и сам чуть не получил в глаз от Гермионы, размахивающей руками. Словно боксер, она молотила воздух верхними конечностями и бросала во все стороны боевые заклятия. Этим она повергла в ужас не только врага — драконы были смущены таким натиском, — но и нас, братьев по оружию. Ее локоть просвистел рядом с моей черепушкой, я отпрянул и налетел на Тристана. Только сейчас, когда горячка боя с меня чуть спала, я заметил, чем занимается мальчишка. Он стрелял из рогатки. Подготовившись к походу в Волшебную Страну, паршивец припас две горсти металлических шариков и теперь, не тратя времени на магию, успешно обрабатывал противника свистящей сталью. Каждый удачный выстрел юный герцог сопровождал бравурным улюлюканьем, а неудачный — рычанием, которое он, кажется, свистнул у зазевавшегося ягуара. Но, так или иначе, мальчишка наносил противнику немалый урон. Наши заклинания колошматили драконов почем зря, а металлические шарики жалили бедолаг во все места, особенно в глаза, ноздри и пасти. Кто из крылатых злодеев больше всего наглотался Тристановых снарядов, не знаю, но тактика его была весьма эффективной. Пыл наших противников несколько угас, хотя нельзя сказать, что сошел на нет. Сражение вступило в финальную фазу, когда стало ясно, что драконы отступают. Они отлетели на некоторое расстояние, продолжая кружить вокруг шара. Надолго ли?

— Гермиона, пора сматываться, — сказал я.

— Да знаю! Знаю! — фыркнула та. В ее жизни это была первая крупномасштабная битва, и, похоже, юная волшебница до сих пор не могла взять в толк, почему все еще жива.

Тут я был с нею солидарен.

— Кстати, — сказал я, выуживая Слядена Исирода из его норки на дне корзины, — почему это драконы не плевались в нас огнем?

— Да! Почему? — взвизгнул Тристан, уперев руки в бока. Сейчас он походил на того летающего хулигана, как бишь его… Питер Пэн, кажется.

— Порошок… — прожурчал Сляден. — Наверное, порошок… Раньше я сыпал его в реку именно для этого… драконы любили носиться по окрестностям и жечь все подряд…

Неистовый Странник обвис в моих руках, словно мокрая вязаная кофта, и скосил глаза на кружащие вокруг нашего защитного кокона силуэты.

— Сматываемся! Сматываемся! — проорал Леопольд, хватая себя за голову. — Сматываемся! Чего мы стоим? Сматываемся! — Последнее было адресовано моему правому уху.

Я сморщился и отпрыгнул в сторону, выпустив из рук специалиста по чудовищам. Сляден Исирод брякнулся на пол. Толку от него было мало. Начинаю подозревать, что слухи о его карьере преувеличены. Разве может человек, всю жизнь проведший в обществе монстров из различных измерений, вести себя, как морская свинка?

— Погоди, Леопольд, смыться мы всегда успеем, — сказал я.

— Да? Ты с ума…

— …сошел? Знаю.

Леопольд посмотрел на меня безумными глазищами. Интересно, кого он боялся больше — своего дедули или этих крылатых симпатяшек?

— Гермиона, что ты молчишь? — спросил Леопольд. — Между прочим, я не хочу погибать во цвете лет! У меня есть… Ирма!

— А я думала, она есть у моего братца! — Гермиона посмотрела на нас, словно на двух карманников, прихваченных с поличным.

— Что? Ты опять? — Ярость благородная вздымалась во мне, как волна. — Сколько мо…

— С этим разберемся потом. Теперь мне понадобится ваша помощь. Все берем палочки и приступаем к телекинезу. Надо вывести шар из этого пропащего места! Ну?!

Пришлось вновь сплотиться вокруг Гермионы. Только так мы могли вывести шар из опасной зоны — иными словами, унести ноги.

Драконы, впрочем, придерживались другой тактики. Вместо того чтобы смотреть, как мы машем им ручкой с почтительного расстояния, они снова бросились на нас. Нашему шару удалось пролететь всего каких-то тридцать метров и немного приблизиться к противоположному берегу реки, как вдруг произошла катастрофа. Когда драконы навалились на нас все разом, мы, конечно, подлили в наши заклинания еще пару ведер энергии и, кажется, переборщили. Что-то пошло не так. То ли телекинетический сгусток, толкавший нас на север, получился слишком плотным, чтобы держаться в стабильном состоянии, то ли он вступил в реакцию с защитным коконом, не знаю, но бабахнуло круто. Такое выражение подобрал бы к этому событию Тристан.

Если бы наше чудо воздухоплавания было шариком, выпущенным из громадной рогатки, то эффект бы получился тот же самый. Нас сорвало с места на неимоверной скорости, оглушило, завертело и понесло неизвестно куда. Мы не успели приготовиться, а потому нам оставалось только наблюдать, как земля проносится под нами со скоростью ипподромной лошади.

Одно хорошо — драконы остались далеко позади. Они и не думали преследовать нас, очевидно, считая, что мы применили какое-то секретное оружие и что связываться с нами небезопасно. Дурни. Было бы у нас секретное оружие, мы бы давно уложили их в драконьи могилы.

В общем, мы летели, точно падающий болид, разбрасывающий искры. В скором времени нам, по всей логике, предстояло во что-нибудь врезаться, и мы сделали это. С законами природы не поспоришь, особенно когда на пути сплошной стеной вырастает лес.

— Сделай что-нибудь, Гермиона!

Кажется, это я нашел в себе мужество воззвать к самой героической личности из нашей компании. Но это все, на что я оказался способен и что успел сделать до того, как воздушный шар соприкоснулся с деревьями.

Раздался страшный треск, а потом грохот, ознаменовавший гибель туго надутого баллона. В тот же миг я почувствовал сильнейшее сотрясение во всем организме, и вселенная начала переворачиваться. Переворачивалась она по часовой стрелке, причем набирая обороты. Кажется, я летел, ломая ветви и срывая сочную листву. Да, так точно. Летел. Недолго. Браулу Невергору вечно не дают насладиться чем-нибудь всласть. Хотя бы вот этим полетом. Столкнувшись с чем-то твердым, я остановился, причем звук, который исторгся из меня, вполне мог сойти за предсмертный крик хорька, на которого уселась дородная белошвейка.

Что было дальше? Не знаю. То есть судьба скрыла от меня ближайшее после столкновения будущее, но далекое выплыло наружу сразу же, как только я пришел в себя. А ведь говорила мне моя родительница, что я рожден для сплошных неприятностей, говорила. Но я не верил. Я — одно сплошное недоразумение на генеалогическом древе нашей фамилии. Разве позволила бы себе графиня Эльфрида, летая на воздушном шаре, столкнуться с вековечным лесом? Нет. Без вариантов.