Товарищ Халков - Виталий Сергеевич Останин

обычным голосом. — Это я, твой старый знакомый. Виктор Глебов. Помнишь такого?

В качестве ответа я услышал только забористый мат. Ну, узнал значит. Хорошо. Не нужно напоминать, наводящие вопросы подкидывать.

— Что тебе надо, Глебов? Снова пришел задавать вопросы?

— Нет. Мне уже не интересно. Ты нужен мне совсем для другого.

В этот момент противник вдруг выгнулся дугой, пытаясь сбросить меня. Я усилил нажим, но он словно боли не чувствовал. Еще один толчок, хруст сустава, и он уже на боку. Как? Что с его болевым порогом? Нормально же было!

Из более удобного для себя положения (все еще с вывернутой за спину руку!) Кореец ударил меня коленом в пах. Тут, конечно, моя кисть разжалась, и он смог вывернуться из захвата, и скинуть меня на песок.

Не тратя времени на вопросы как, игнорируя боль в паху, я бросился на него, но мой противник уже исчез. Черт, пистолет! Повернув голову в ту сторону, куда я сам же отбросил оружие, увидел, как на песке отпечатываются следы подошв бегущего к пистолету человека.

Глава 24

Понимание того, что, если я опоздаю, то тут на пляже и останусь, придало сил. Я рванул к оружию так быстро, как, кажется, никогда еще в этом мире не бегал. Буквально видя, как настигаю появляющиеся из пустоты вмятины на песке. И, когда до них осталось не больше метра, прыгнул, надеясь, что смогу сбить невидимку с ног.

Так и вышло. Правда, удержать его у меня не вышло. Он угрем выскользнул из моей хватки, побежав в сторону. А я — зря бежал, что ли? — подхватил пистолет. И сразу же начал отступать к кромке воды.

— Ну давай! — закричал я. — Иди сюда?

Честно говоря, такие вот возгласы сам я считал признаками слабого самоконтроля и склонностью к дешевой патетике. Кто-то когда-то делал то, что его таким вот образом просили? Вот и я о том! Но тут, черт его знает, почему, сам вдруг заорал. Гормоны бушуют, не иначе. На них и спишем.

Кореец, естественно, на приглашение не отреагировал. Я его потерял — противник где-то замер, и просто стоял, ожидая моего хода. Наверное, думал, что я начну лупить в белый свет, как в копеечку до тех пор, пока у меня патроны не закончатся. Если так — зря. Этому телу, может, и двадцать, но разуму, который им управляет, гораздо больше. И он умеет считать патроны.

Добежав до воды и войдя в нее по щиколотку, я встал там и начал пристально мониторить берег. Теперь, если Кореец, решит напасть, пользуясь своей способностью, я его смогу вычислить по следам на воде. Это даже лучше, чем песок — вообще никаких шансов скрыться.

Но и он это понимал, поэтому лезть не спешил. Так мы и стояли — он где-то на берегу, я в море, а на песке между нами лежала брошенная и всеми забытая сумка с препаратом ЕМ.

«Черт! — подумал я. — Вот ротозей! Корейцу сейчас ничего не стоит тихонько к ней подойти, схватить и слинять! И останусь я совсем без доказательств. Как можно было про нее забыть? Интересно, а, когда он ее возьмет, она тоже станет невидимой? Одежда ведь исчезает, значит он как-то со световыми волнами работает».

У дураков, говорят, мысли сходятся. Я еще свою додумать не успел, как заметил влетевший фонтанчик песка на берегу. Не целясь, полагаясь только на инстинкты, выстрелил на опережение и, кажется, попал! Раздался вопль, несколько капель крови упало на песок метрах в трех от сумки с сывороткой.

— Кореец, сдавайся.

Вот теперь уже я спокойно заговорил, расчетливо. Время было на моей стороне. Даже, если я зацепил своего противника не слишком серьезно, потеря крови будет делать его слабее с каждой минутой. И демаскировать. Короче говоря, по песку ему теперь бегать еще сложнее, я же в теплой черноморской водичке могу часами стоять.

А моя спокойная речь будет его бесить. Подталкивать к плохо просчитанным шагам. Вряд ли, конечно, он кинется на меня, пока он показывал себя профессионалом, но определенно попробует форсировать события.

И он попробовал. В-жух! Свист метательного снаряда я почти услышал. А долей секунды позже мою ногу пронзила боль. Опустив глаза, я увидел, что чуть выше колена, в бедре, торчит рукоять метательного ножа. По сути — заточенная с одной стороны пластина, с другой лишь обмотанная простым шнуром, чтобы в руке не скользил.

Рана не слишком серьезная, но все равно обидно и больно. Остались еще сюрпризы у турецкого шпиона! Что ж, теперь мы на равных — и он ранен, и я. И про потерю крови мне тоже нужно думать, разве что мой биокинез на помощь придет и как-то ускорит регенерацию тканей. Хелена что-то про это говорила, но я не особенно хорошо понял. Зато на практике отмечал, что раны и порезы на мне действительно зарастают в разы быстрее, чем в самые лучшие годы.

Выдернув нож свободной рукой, я присел на одно колено, попытался прижать артерию над раной, чтобы остановить кровотечение. Но сделать этого не успел. Услышал еще один «в-жух», и без раздумий упал на бок. Второй метательный кинжал Корейца пролетел мимо, только плечо самым краем зацепил, оставив кровоточащую царапину.

Так, с этим нужно заканчивать. Неизвестно, сколько у этого типа с собой метательных снарядов — может два, а может целый набор? Ждать, пока ему повезет — хреновый вариант. Но и бегать по пляжу, в надежде наткнуться на врага — тоже. Нужно что-то делать. Причем такое, что кардинально изменит соотношение сил.

Например, попробовать забрать сумку. Тогда шпиону останется лишь два пути — покончить со мной или сбежать. На второй вариант, как я понимаю, он ставки не делал — стоит ему помчаться прочь, как я встану на след его крови.

«Пошел!» — приказал я сам себе, пока мысли не подбросили какой-нибудь еще аргумент, согласно которого мне никак нельзя было бежать за сумкой.

И, хромая, пошел. Даже побежал, морщась каждый раз, когда приходилось наступать на раненную ногу. Старался отслеживать перемещения противника, но тот, похоже, пока никаких действий предпринимать не собирался.

По пути поймал в уже подраненное плечо еще один нож. Слишком поздно среагировал, кинулся в сторону, но не успел полностью уйти. Метательный снаряд глубоко вошел в тело. Пришлось вырывать его, чтобы можно было как-то двигать рукой, по счастью — левой.

Еще несколько шагов, и сумка оказалась у меня. Я закинул ее на плечо и стал отступать обратно