Пожиратели призраков - Клэй Маклауд Чэпмен

Даже сейчас я в ловушке. Призраки не отпускают меня. Это не жизнь. Это смерть.

За пределами нашего мира нет ничего. Мертвые это знают. Сайлас это знает. Вот почему они так настойчиво хотят заползти обратно. Этот наркотик – дверь не для нас, а для них. Чтобы они вернулись домой.

– Нет, – говорю я.

– Давай, Эрин, – просит Сайлас. – Не заставляй нас принуждать тебя…

– Я не буду.

Сайлас едва заметно кивает, и внезапно его последователи окружают меня. Они хватают меня за запястья, за ноги, за голову. Я не могу освободиться. Их костлявые когти впиваются мне в щеки, раздвигая губы.

– Летит паровозик, чух-чух… – Мелисса засовывает таблетку и прижимает ее к моему языку. Я кусаю ее за пальцы, но кожа такая хрупкая и рыхлая, что верхний слой засохшей пахлавы просто отслаивается у меня между зубами. Она вытаскивает пальцы и прижимает ладонь к моему рту, зажимая нос, пока у меня не остается другого выбора, кроме как…

– Глотай, – говорит она. Я чувствую, как таблетка проваливается в горло, практически слышу, как она опускается все ниже, ниже, до самого дна и бьется о мой пустой желудок.

Они отпускают меня, и я соскальзываю на пол. Я не смогла. Не смогла сбежать. Господи, я дома.

– Беритесь за руки, – командует Сайлас. – Вызываем духов.

У нас два круга, внутренний и внешний, чтобы вместить каждого члена семьи. Тело Тобиаса находится в центре. Остальные сидят в тишине. Их тела уже раскачиваются.

Сайлас делает глубокий вдох и декламирует:

– Exsurgent mortui et ad me veniunt.

Оба круга раскачиваются в равномерном ритме, набирая скорость. Чем быстрее они движутся, тем больше их тела расплываются до тех пор, пока отдельные тела не становятся одной цветной полосой. Их лица мелькают так быстро, что открытые рты сливаются воедино.

Я боюсь, что в любой момент пол в центре круга провалится вниз, как на аттракционе, и Сайлас рухнет сквозь землю. Дом так и прогибается под тяжестью последователей и их призраков, жаждущих войти сюда.

– Exsurgent mortui, – повторяет Сайлас.

Закрытый сеанс безопасен. Лишь небольшая группа людей, не больше шести, все сидят вокруг стола, свет приглушен, не считая единственной свечи.

– Exsurgent mortui…

Разговаривать с духами в чьей-то гостиной надежнее, это можно контролировать, но сейчас я чувствую переполненность, плотность призраков.

– Восстаньте. Придите к нам. Поговорите с нами.

– Восстаньте, – выдыхают его последователи, повторяя призыв. – Поговорите с нами.

Тобиас предупреждал нас о преодолении барьера. Я чувствую гравитационное притяжение в своих костях, сам мой скелет хочет пустить корни в доме, как молодое деревце, когда я выхожу из гостиной и, спотыкаясь, иду по коридору, мои руки скользят по стене, когда я направляюсь к входной двери.

Если Сайлас чему-то меня и научил, так это тому, что Призрак открывает дверь в другой мир, но нельзя предугадать, какой дух выйдет на контакт. Никто не знает, кто на другом конце провода.

Так давайте тянутся, чтобы достать хоть кого-нибудь.

Я распахиваю входную дверь.

Заблудшие души, собравшиеся в тупике, не сдвинулись с места с тех пор, как я зашла в дом. Проходит совсем немного, и фантом чувствует какую-то перемену; свежий запах.

– Эй! – машу я руками в воздухе. – Сюда!

Один, потом второй поворачивается к дому.

– Сюда! Сюда!

Дверь открыта. Барьер сломан. Сосуд манит к себе.

И вдруг все потерянные души ощущают мое присутствие. Сотня пепельных духов, столпившихся в тупике, поворачиваются ко мне лицом, уставившись своими заплывшими глазами. Теперь все внимание на меня.

– Давайте, – кричу я так громко, как могу. – Идите ко мне!

Я – маяк, яркий путеводный свет, соблазняющий их войти. Я – то приглашение, которого они так долго ждали. Один фантом делает первый шаг. Его тело покрыто рубцами. Он почти колеблется, словно не доверяет мне. Но я наблюдаю, как сила его желания берет верх.

– Входите, – зову я, словно какой-то сверхъестественный риэлтор, и это мой показ. На лужайке не хватает вывески с моим дружелюбным лицом и большой надписью:

ОТКРЫТЫЙ ПОКАЗ. ЗАХОДИТЕ ВСЕ.

БЕЗ ЗАПИСИ.

Другие идут следом. Я вижу, как растет возбуждение в их глазах. Они похожи на младенцев, делающих первые шаги – поначалу робко, но темп ускоряется, и вот уже сюда идет стадо серых тел.

– Заходите, – продолжаю кричать я хриплым, надтреснутым голосом. – Идите домой!

Я возвращаюсь в дом, медленно отступая назад, убеждаясь, что потерянные души следуют за мной. Я не закрываю дверь, оставляя ее широко открытой для любого духа, желающего войти.

Сайлас сказал, у меня сильный голос, так почему бы им не воспользоваться?

– Вот так! Сюда! Идите…

Тот, кто первым заглядывает в дверной проем, делает это почти застенчиво, будто не уверен в том, что за этим последует. Я приглашаю их. Предлагаю им четыре стены. Крышу над головой.

Наконец-то у них появился дом, который они могли бы назвать своим.

– Поговорите с нами! – слышу я, как Сайлас требует ответа из гостиной. – Говорите!

Бледные тела входят в парадную дверь. Слишком много фантомов пытаются ворваться внутрь одновременно, их руки просовываются в дверной проем, и в голове на автомате происходит сравнение с мясным фаршем в мясорубке. Эти потерянные души так отчаянно хотят войти, почувствовать комфорт заточения.

– Поговорите с нами…

Все больше фантомов заполняют зал, их обнаженные тела извиваются. Они проводят руками по гипсокартону, фанере и штукатурке. Энергия сеанса притягивает их к себе. Шаги ускоряются, пока они не начинают карабкаться, тела натыкаются друг на друга, пока они врываются в гостиную.

– ГОВОРИТЕ… – Свечи гаснут. Тьма распространяется над гостиной.

да, в ней теперь так много гостей

Последователи и не знали, к чему готовиться. Холодная волна прокатывается по их телам, когда сквозь их кожу проскальзывают все фантомы до последнего, поселяясь в сосудах.

Две потерянные души сражаются за одно тело, три, даже четыре или пять втискиваются в другого. Прямо как чокнутые покупатели в Черную пятницу, которые дерутся за один телевизор. Только это тела, человеческие тела, вместилища из кожи и костей. Сколько духов может вселиться в одно тело одновременно? Сколько будет слишком много?

Вы когда-нибудь видели, как наркоман принимает плохую дозу? Их тело содрогается в конвульсиях. Так вот все они приняли плохую дозу Призрака. Все выходит за рамки холода. Речь идет о фреоне. Вены превращаются в лед. Кости больше не принадлежат им самим, тела сгибаются, одержимые, в муках передозировки.

О боже… Вы посмотрите на них.

Последователь передо мной – Мелисса, господи, это Мелисса – водит ногтями по своему лицу. Она стонет, и сам этот