Прощение - Ирса Сигурдардоттир

Телефон зазвонил снова, и Фрейя ответила, даже не взглянув на экран. Должно быть, кто-то из ее подруг хочет, чтобы она передумала насчет сегодняшнего вечера. Но нет, это оказался Гвюдлёйгюр, которому потребовалась целая вечность, чтобы перейти к сути. Он дважды извинился за беспокойство и пустился в рассуждения о том, почему Хюльдар до сих пор не перезвонил ей. В конце концов Фрейя потеряла терпение и прямо спросила, что ему нужно.

— Я просто подумал, нет ли у вас доступа к компьютерной системе Ассоциации защиты детей. Понимаю, строго говоря, у вас выходной…

— Э… да, должно быть, есть. По крайней мере, на своем рабочем компьютере я могу просматривать большинство их материалов. А что вы ищете?

— Информацию об одной женщине.

— Кто такая?

— Она живет в групповом доме.

Фрейя закатила глаза.

— Боюсь, будет трудновато отыскать что-то на основе столь общих данных. У вас есть что-то еще? Что-то более конкретное?

— Да, конечно. Извините. Ее зовут Лёйвхильдюр.

— Лёйвхильдюр?

— Да. Лёйвхильдюр Бруа Мёрдюрдоттир.

— Вы сказали Хардардоттир или Мёрдюрдоттир? — Фрейя подумала, что, должно быть, ослышалась. Дочь Мёрдюра… — Имя необычное.

Возможно ли, что речь идет о дочери человека, которому она только что пыталась дозвониться? Если так, то совпадение просто невероятное.

— Мёрдюрдоттир. Нам нужно узнать, не появилась ли она на примете у соцслужб примерно лет двадцать назад. И еще нужен адрес группового дома, в который ее поместили. Она там относительно недавно, но никто почему-то до сих пор не поставил в известность Национальный реестр. — Гвюдлёйгюр помолчал секунду-другую и, понизив голос почти до шепота, добавил: — Но только сделать это надо строго конфиденциально. И ни с кем не обсуждайте. Как думаете, сможете?

В том, что сможет, Фрейя нисколько не сомневалась.

Мальчик умер. В этом не могло быть никаких сомнений. Голова склонилась набок, глаза открыты и безучастно смотрят на дверь. Возможно, до последнего надеялся, что кто-нибудь ворвется и спасет его.

Мужчина стоял в дверях, уткнувшись носом в сгиб локтя, и не мог отделаться от ощущения, что посмертный взгляд подростка был обвиняющим. На этот раз он помнил о фонарике и, посветив мальчику в лицо, заметил, что с глазами что-то не так. Приглядевшись, понял, что их пересекает темно-красный рубец, придающий сходство со скошенными в сторону кошачьими. И то, что сначала казалось падающей на щеку тенью, оказалось при внимательном рассмотрении большим синяком, которого не было в прошлый раз. Смерть не проявила уважения к останкам.

Похититель вошел внутрь и закрыл за собой дверь, все еще дыша через рукав пальто. Отчасти чтобы его не начало рвать из-за скопившегося в помещении запаха, а отчасти, чтобы не оставить ДНК при выдохе — мало ли что. Эти страхи были, наверное, беспочвенны, но рисковать не хотелось. То, что полиция не задерживала подозреваемых благодаря частицам слюны в воздухе, еще не означало, что такое невозможно. Если б он был начальником полиции, обязательно позаботился бы о том, чтобы скрывать такого рода информацию от общественности.

Но по крайней мере удалось избежать известных ловушек, надев одноразовые резиновые перчатки и купальную шапочку, спрятанную под капюшоном. Ни к чему было оставлять на месте преступления волосы или отпечатки пальцев.

Он вспомнил, что стоит, прижавшись спиной к двери, словно его тело сопротивлялось, не желая приближаться к мертвому. Но выбирать не приходилось. Собравшись с духом, он шагнул к своей жуткой цели. Чем скорее покончит с этим, тем скорее уберется отсюда. Вот тогда можно будет свободно дышать, избавиться от одежды и попытаться вести себя нормально до конца вечера.

Он читал о том, как работает память, и планировал бодрствовать бо`льшую часть ночи: так вероятность забыть подробности станет выше. Воспоминания останутся, но к ним больше не будет доступа — по крайней мере, так он понял прочитанное. Сон нужен, чтобы создать связи, необходимые для запоминания, но не было никакого желания видеть мертвого мальчика каждый раз, когда он будет закрывать глаза. Некоторые вещи лучше забыть.

Он прошел туда, где лежал мальчик, зажав фонарик под мышкой. Чтобы сделать то, что следует, нужно убрать от лица локоть. Он натянул воротник джемпера на нос и постарался дышать редко и только через рот. Затем, достав из кармана маленький пакет «зиплок», вытащил пучок волос и наклонился. Сглотнул, вдохнул поглубже, насколько хватило смелости, и взял ледяную руку мальчика. Пальцы оказались жестче, чем он ожидал. Неужели все-таки не умер? Сопротивляется? Но затем, вспомнив, что тела застывают после смерти, приложил чуть больше силы, чтобы разжать кулак. Трупное окоченение еще не зашло достаточно далеко, ничего не треснуло и не щелкнуло. Он положил прядь волос на ладонь и снова сомкнул пальцы, один за другим.

Выпрямившись, положил пакет в карман и достал телефон погибшего из нагрудного кармана. Модель была дорогая, дороже, чем его собственная. Слишком дорогая, чтобы принадлежать подростку, который явно не заботился о своем гаджете. По экрану, от угла до угла, проходила тонкая царапина, и вообще телефон вовсе не выглядел новым, хотя появился на рынке совсем недавно. Так мог обращаться со своими вещами лишь тот, кто был уверен, что получит новую, усовершенствованную модель, если повредит старую. Сам он подобной роскоши никогда не знал.

Прежде чем включить телефон, он помедлил, напоминая себе, что должен действовать быстро.

Сделайте снимок, отправьте снэп, положите телефон рядом с телом и убирайтесь к черту.

Мужчина мрачно улыбнулся, глядя на грязный экран и пятна, оставленные пальцами владельца там, где он прижимал их к телефону, чтобы разблокировать его. Хорошо еще, что парень не использовал распознавание лиц, учитывая, насколько изуродованы были его черты.

Медленно сосчитал до трех, почувствовал, как напряглись мышцы. В тот момент, когда телефон включится, его местоположение будет отслежено, как уже случилось на тропинке на Эскьюхлид. Не было ни малейшего желания находиться рядом, когда приедет полиция. Оглядываясь назад, он сожалел о том телефонном звонке: ускользнуть от блюстителей закона удалось чудом, в самый последний момент. Это не было частью плана, но он запаниковал, когда СМИ не опубликовали присланный материал, и просто хотел убедиться, что показывает копам нужное направление.

Все отклонения от первоначального плана были неразумны. Не только телефонный звонок, но и задержка с обнаружением тела. Впрочем, в последнем был виноват мальчишка, так упорно цеплявшийся за свою никчемную жизнь.

Раз, два, три.

Он включил телефон и затаил дыхание. Включение заняло слишком много времени, но, вероятно, это только показалось, а на самом деле прошло всего несколько секунд.

Он включил камеру, старательно наведя фокусировку на лицо мальчика. Делать еще один снимок, если этот выйдет размытым, не хотелось. Фотография появилась мгновенно: с экрана на него смотрели жуткие кошачьи глаза. И так же мгновенно она была отправлена всем подписчикам убитого в «Снэпчате». Хорошо, что они никогда не узнают о том, как у отправителя дрожали руки…