Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора - Лестер Брукс

оказалось почти полным провалом в этом отношении. Издатели одной газеты даже предпослали ему заголовок: «Японский народ должен собрать все свои силы в тяжелое военное время». Преодоление современного кризиса ради защиты национального государства — к этому призывает Симомура.

Однако все указывало на то, что военные и не думают заканчивать войну, даже больше того: ястребы-милитаристы были достаточно сильны, чтобы сорвать все попытки правительства подготовить страну к капитуляции. Во всем этом не было ничего хорошего, одновременно необходимо было не забывать и о международном аспекте. Как повлияет на ведение переговоров о мире воззвание Анами, когда союзники ознакомятся с его содержанием? Было ли оно намеренным шагом военных, готовых саботировать предложение о принятии условий Потсдама?

Инцидент имел одно немедленное последствие. Того изменил свое отношение к выпуску радионовостей. Прежде он выступал против любого упоминания на радио о принятии Японией потсдамских условий до тех пор, пока правительства союзников не получат официальную ноту через дипломатические каналы. Теперь, в связи с вылазками со стороны экстремистов, Того пересмотрел свое мнение и дал Мацумото зеленый свет на передачу информации по радио.

Ситуация все больше осложнялась. Япония поставила в известность союзников через посредничество Швейцарии и Швеции, что страна готова капитулировать при условии, что императорская система правления будет сохранена. Все же война продолжалась, и положение могло стать еще более критичным, в случае если бы армия решилась на проведение каких-либо наступательных военных операций или дипломаты допустили бы какую-нибудь непредвиденную оплошность. Союзники не дали официального подтверждения, что они получили ноту Японии. А в самой стране люди продолжали думать, что Япония побеждает в войне; также были уверены в этом японские войска за ее пределами.

Было крайне необходимо тем или иным образом дать знать союзникам, что страна готова капитулировать. Если бы только было возможно выбросить белый флаг с лаконичной краткой надписью: при условии сохранения императорской системы правления! Самым быстрым и непосредственным способом было бы выступить с прямым обращением по радио. Но было бы глупым даже попытаться сделать это, ведь все радиовещание, которое велось как на страну, так и на заграницу, находилось под контролем военных.

Кто впервые подумал об этом, сказать теперь уже трудно. Но одному человеку из окружения Того и Мацумото пришла в голову блестящая идея. Вполне возможно, военные не проверяют радиосообщения, передаваемые кодом Морзе. Почему бы информагентству Домэй не послать текст послания союзникам в виде новостного сообщения на английском морзянкой? По крайней мере, это был замечательный шанс; военным потребовалось бы время для дешифровки и перевода текста. Мацумото одобрил план. Замминистра немедленно позвонил Хасэгаве в Домэй: «Я лично посылаю вам документ. Примите его от курьера и дальше действуйте согласно инструкции, которую он вам передаст».

Через десять минут начальник информационного отдела министерства иностранных дел Сабуро Ота появился в кабинете Хасэгавы. Он вынул конверт из своего портфеля и вручил его Хасэгаве, руки которого дрожали, когда он вскрывал его. В нем была копия послания, переданного этим утром Швейцарии и Швеции. Он внимательно прочитал текст.

Хасэгава вызвал эксперта по английскому языку господина Ясо и еще одного сотрудника агентства Домэй господина Алту. Все они и Ота поднялись на второй этаж для сохранения конфиденциальности. Там, за закрытыми дверями, Хасэгава попросил Ясо перевести текст послания на английский, а затем закодировать его с тем, чтобы Алта мог передать его по радио.

К 8 часам вечера послание было готово к отправке, и Хасэгава передал его радисту, который сначала настроил передатчик на частоту американской радиостанции, а затем европейской. Наступило время ожидания. Основной целью министра было донести до внешнего мира весть о том, что Япония готова принять условия Потсдама. Действуя таким образом, Того и Мацумото надеялись переиграть бдительных военных, предупредить дальнейшие атомные бомбардировки. И они прекрасно понимали, что по мере того, как западные страны будут одерживать все новые победы, их вооруженные силы потребуют от правительств этих стран принять незамедлительно всего лишь одно условие капитуляции Японии.

Прошло пятнадцать напряженных минут, и Хасэгава получил подтверждение, что послание было передано. По свидетельству информагентства Ассошиэйтед Пресс все происходило именно так. Президент Трумэн только что закончил завтрак, когда перед ним положили сообщение агентства Домэй. Господин Трумэн распорядился вызвать адмирала Лихи, генерала Маршалла и секретарей Стимсона, Форрестола и Бирнса для обсуждения предложения Японии о капитуляции.

Вскоре после этого пришло сообщение агентства информации Рейтер из Лондона. Там, после того как пробило час дня, на световом табло агентства вспыхнули слова короткой фразы «Война закончилась»; и обычно уравновешенные лондонцы в ярком свете солнца начали отплясывать на площади Пикадилли, празднуя наступление мира.

Хасэгава был доволен. Его замысел удался. Война, как он думал, действительно закончилась. И всего лишь на следующий день в 5 утра он обнаружил, что у армии об этом факте совсем иное мнение.

Тем временем хранитель печати маркиз Коити Кидо получил приглашение прийти от брата императора принца Микаса. Кидо поспешил отправиться во дворец Микасы, чтобы сообщить ему подробно о последних событиях. Ведь принц был армейским офицером, и возможно, что в армейских кругах зрел план по свержению Хирохито и замене его на Микасу, если, конечно, принц согласился бы на это. Но Кидо рассчитывал на лояльность Микасы своему брату, а также на то, что истинные факты сложившегося положения воспрепятствуют такому поступку.

После разговора с принцем Кидо возвращался домой по улицам с разрушенными и сожженными домами разбомбленного города. Дома его ожидал принц Коноэ, который выглядел встревоженно из-за воззвания Анами, к тому же он был полон мрачных предчувствий возможного восстания объединившихся военных и коммунистов. И как это бывало и в прошлом, Кидо и его собеседник долго говорили о текущих событиях и о «мерах, которые позволят справиться с ситуацией». Коноэ и прежде не раз оказывался плохим пророком. Теперь Кидо освещал фонарем сумеречный путь.

В ночь на 10 августа правительство наконец получило первые научные доказательства типа бомбы, сброшенной на Хиросиму, которые представил невзрачный физик в мешковатых матросских брюках. Профессор Асада из Университета Осаки наконец-то вернулся со своей командой на военно-морскую базу Курэ. Они рассказали о своих находках в Хиросиме. Электрометр и счетчик Гейгера указывали на высокий уровень радиации в городе; анализы крови людей, пострадавших от взрыва бомбы, свидетельствовали о ненормально низком количестве лейкоцитов; на фотопластинках было графически показано, что радиация все еще присутствует. На основании этих свидетельств профессор Асада заключил, что «специальная бомба» была, несомненно, атомной.

Профессор торопился отослать эту информацию в Осаку, представителю