Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР - Валерий Шамбаров

Это легкомыслие стоило много крови. Около 7 часов утра отряды начали выдвижение, и сразу пошла стрельба. В штурме участвовали подразделения разных соединений, разных ведомств — армии, МВД, министерства безопасности, добровольцы. Им поставили задачи, но взаимодействия не было, единого командования и координации не существовало. Принимали «своих» за противника, открывали огонь. Таким образом правительственные силы уничтожили два «своих» БТР, экипажи погибли. Впрочем, даже во всей этой неразберихе, неравенство сил сказалось в полной мере. Бронетехника, поливая огнем, смела безоружных защитников баррикад, они хлынули укрываться в здание. Возле Белого дома был и полевой храм, там служил иеромонах Виктор, окормлял собравшихся людей. Он один вышел навстречу атакующим — с иконой в руках, в порыве предотвратить кровопролитие. Но мчащийся БТР даже не затормозил, сбил и раздавил его.

Никакого сопротивления на баррикадах не было и быть не могло. Но при их взятии крепко досталось добровольцам-«афганцам». Их привлекли к атаке и зачем-то посадили десантом на броню БТР. Когда они спешились у баррикад, другие подразделения сочли непонятных людей в камуфляже без знаков отличия «незаконными формированиями», поливали их пулями. В это время стали работать и загадочные снайперы. Причем их пули поражали бойцов обеих сторон. Позже расследование так и не установило, что это были за стрелки. Или замяли. Одна из версий, что Ельцин через Коржакова пригласил сотрудников израильского «Бейтара» или западных спецслужб [47]. А народный депутат Илья Константинов ссылался на сделанные ему признания Гусинского, что огонь вели частные охранные структуры группы «Мост» и других олигархов.

Ну а операцию продолжили 6 танков, заняв позиции на Калининском (Новоарбатском) мосту, в 9 утра они стали бить из орудий по верхним этажам. Выпустили 12 снарядов, там возникли пожары. Но на стрельбу стали собираться и толпы… зевак. Полюбоваться на интересное зрелище. Милиция пыталась заставить их разойтись, но безуспешно. Хотя хаотическая стрельба возобновлялась, среди праздных зрителей тоже были жертвы.

Людям, собравшимся в Белом доме, было уже предельно ясно — все кончено. Ни о какой обороне речи быть не может. Но и выходить боялись, чтобы сразу же не попасть под пули. В 15:00 отряды спецназа министерства безопасности «Альфа» и «Вымпел» получили приказ на штурм здания. Это грозило морем крови, и «Вымпел» отказался — за что позже был переведен в состав МВД. «Альфа» отказываться не стала, но и штурмовать тоже. Повела переговоры с руководством Верховного Совета, пообещав безопасность. Получив гарантии «Альфы» и ее охрану, в 17 часов люди стали покидать Белый дом. Насчитали 700 «пленных», их отвозили в спорткомплексы «Лужники» и «Дружба», превращенные в импровизированные лагеря. Хасбулатов, Руцкой и Макашов потребовали, чтобы их безопасность гарантировали западные дипломаты, они были арестованы в 19 часов.

Отдельные группы защитников просачивались через оцепления, выбирались через подземные коммуникации. Тот же генерал Бобков, сосватавший Хасбулатову Баркашова, обеспечил скрытый выход отряда РНЕ [145]. Либеральные СМИ раздули большой шум вокруг казачьего отряда «Днестр» из Приднестровья. На них сваливали действия неведомых снайперов. Никаких следов этих казаков не нашли, но писали о «профессионалах». Дескать, сумели выбраться с оружием, даже своих погибших вывезли. Лишь в 2013 г. в интервью НТВ офицер «Днестра» Сергей Лещенко раскрыл, что их приезжало всего 12 человек, без всякого оружия, — а выбраться они действительно сумели, но еще до начала боев.

Но сами слухи о разбежавшихся защитниках тоже стали серьезной провокацией. По всей Москве развернулись операции, чтобы выловить их. Был объявлен комендантский час. А взвинченную атмосферу еще и дополнительно накаляли. Ночью чьим-то выстрелом из гранатомета был подожжен БТР возле Белого дома. А пресса раструбила о нападении «красно-коричневых» на здание «Итар-ТАСС». На самом деле, это были военнослужащие Таманской дивизии, пошли на поиски еды — а их обстреляли, одного убили, второго ранили. Такие перестрелки возникали и в других местах, 6 человек были убиты за «неподчинение патрулям» — случайные прохожие, пьяные.

А на волне этой раскрученной истерики на следующий день, 5 октября, в «Известиях» появилось «Письма сорока двух». Его подписали культурные деятели либерального толка, как Алесь Адамович, Мариэтта Чудакова, Булат Окуджава, Василь Быков, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский, Лев Разгон, Римма Казакова, Андрей Нуйкин, подписал и изображавший из себя «патриота» академик Лихачев. Они не только одобряли погром оппозиции, но и жаждали крови, расправы, мести. Клеймили защитников Верховного Совета «фашистами», требовали для них самой суровой кары. Призывали запретить «все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений», жестоко наказывать за коммунистическую и патриотическую деятельность, закрыть все газеты и телепрограммы подобного направления. Даже профессор истории Университета Флориды В. Солонарь назвал это письмо «возмутительным примером дискредитации политических оппонентов: чтение этого письма и сегодня вызывает вопрос, кто тут больше подобен „фашистам“ — те, кого письмо называет таковыми, или его авторы?» [121].

Да, либералы в данном случае настолько обнаглели и настолько переборщили, что от авторов отвернулись даже многие вчерашние почитатели. А известные диссиденты Синявский, Максимов, Абовин-Егидес опубликовали другое письмо, требуя от Ельцина: «Только отставка. Монастырь. Грехи замаливать». Но в отставку он, конечно же, не подал. О монастыре тем более не помышлял. Он был победителем. Хотя ему все же пришлось сделать скорбное лицо, объявить 7 октября днем траура. Общее число погибших разные источники оценивают от 124 до 187, раненых — от 368 до 437. Но многие исследователи и участники событий считают эти данные далеко не полными, заниженными. Периодически всплывают новые фамилии жертв, не попавшие в составленные списки.

Конечно, произошел самый настоящий государственный переворот. Если провокация августа 1991 г. уничтожила власть коммунистической партии, то октябрь 1993 г. доломал всю систему советской власти. Но при этом потерпела разгром и патриотическая оппозиция. И если любое силовое подавление беспорядков в СССР — в Тбилиси, Баку, Вильнюсе — вызывало яростные нападки западных держав и СМИ, то расстрел законного парламента и его защитников получил от «мировой общественности» полную поддержку. О Верховном Совете указывали, что там не было «здоровой демократии», а действия Ельцина президент США Клинтон вполне одобрил, указал, что теперь «нет препятствий для демократических выборов».

Впрочем, и рисовать упрощенную картину противоборства «хорошего» Верховного Совета с «плохим» Ельциным, как нередко делается в патриотических кругах, было бы совершенно неправомочно. Напомним, что тот же самый Верховный Совет Хасбулатова с ходу ратифицировал Беловежские соглашения и денонсировал договор об образовании Советского Союза (вопреки позиции Съезда народных депутатов СССР). Этот же Верховный Совет принимал программы «рыночных» реформ и утвердил планы приватизации. Поддержал переворот в Чечне, заблокировал попытки Ельцина раздавить в зародыше этот гнойник. И в дальнейшем продолжал защищать его, подпитывать. В Ичкерии уже резали и изгоняли русских, похищали людей, грабили поезда, Дудаев запретил въезд в свою республику российским военным и представителям правоохранительных органов, а Верховный Совет по бюджету на 1993 г. выделил ему 11,5 млрд рублей [56]! С патриотизмом совсем не вяжется…