Ты для меня? - Людмила Сладкова

— Уверена?

Утвердительно кивнула.

Давыдов нервно мерил шагами помещение, время от времени пожирая ее гневным взглядом. Наконец, остановился. На скулах играли желваки.

Выглядел он очень даже устрашающе.

— Твои условия?

О, Господи! О, Господи!

Недолго думая, Лера подошла вплотную.

— Нет условий. Только вопрос. Очень-очень важный для меня. Если скажу «да», наши отношения будут свободными? Вообще без обязательств и претензий? Лишь…приятные моменты.

— Скорее всего. — Настороженно прищурился, не понимая, к чему она клонит.

— Значит, вопрос верности не обсуждается, и у тебя будут женщины на стороне?

— Не на стороне, Лера. Просто, кроме тебя. Будут еще, кроме тебя! Целенаправленно никого не ищу, но…всякое возможно.

Тихо, тихо! Выдрать ему клок волос…всегда успеется!

— Стало быть, от меня верности ты тоже не требуешь? — Говорить старалась как можно беззаботнее, хоть кровь, будто кислотой и разъедала сердце. — Выражаясь твоим языком, с кем хочу, с тем и тр*хаюсь?

Германа передернуло. Прямо лицо перекосило. Он отвел взгляд. Тяжело дыша, уставился в потолок. После непродолжительной паузы сообщил:

— Я буду удовлетворять тебя! С лихвой. Другой мужчина не понадобится.

— Я спрашивала не об этом…

Утробно зарычал, вновь срываясь с места. Лера же, замерла в ожидании ответа. Момент был решающим.

Разрешит на сторону ходить — значит, плевать ему на нее. Так, на разок…похоть удовлетворить.

Запретит — то и она окажется вправе потребовать верности. А это уже отношения, от которых он, как черт от ладана, бежит.

Давыдов очень хорошо это понимал. От того и бесился, точно зверь в угол загнанный. Еще мгновение, еще пара шагов, и он остановился.

И сердце Спириной вместе с ним.

— Нет, так нет! — Бросил небрежно.

А затем, вылетел из спальни еще быстрее, чем пришел.

Лера же, рухнула на колени прямо там, где стояла. Ноги уже не держали.

Черт, как  больно!

Всхлипнула, не в силах более держать эмоции в узде. Слезы хлынули из глаз. Во рту стало горько — горько.

Почему он такой? Почему?

Сквозь раскрытую балконную дверь до нее донесся глухой звук урчащего мотора.

Машину из гаража выгнал?

Не веря собственным ушам, рванула на балкон.

Так и есть!

Едва пополам ни сложилась. Будто удар в солнечное сплетение.

Куда собрался? К Алине? Или, кого другого искать? Более сговорчивого?

Словно почувствовав чужое присутствие, мужчина повернулся, сталкиваясь с ее зареванным до неузнаваемости взглядом.

Секунда. Вторая.

Давыдов яростно стиснул зубы, и резко выжал педаль газа.

Взревел мотор, и автомобиль рванул с места.

Вот и все...

Кое-как, медленной шатающейся походкой Лера добрела до кровати.

Упав без чувств на мягкий матрас, свернулась калачиком, и беззвучно зарыдала, глотая соленые слезы. Трясло так, что зуб на зуб не попадал. Сложно сказать, сколько времени в подобном состоянии пребывала. Пять минут, или десять. Не суть. Но, когда почувствовала в комнате запах его парфюма, решила что бредит. Вскинула голову, вглядываясь в знакомый силуэт.

А, нет! Настоящий.

Злой и колючий. Но, реальный.

Вернулся!

Над ней медленно склонился, проводя дрожащими руками по ее щекам. Насухо стирая с них соленую влагу. А после, совершенно обескураживая, Герман опустился на корточки прямо у кровати, и уткнулся обжигающе горячим лбом в ее обнаженные колени. Отросшая щетина, точно наждаком, царапнула нежную кожу, заставляя покрыться мурашками.

— Не могу…так! — Прохрипел отчаянно. — Не плачь! Не надо.

Козел! М*дак! Скотина!

Вместо ответа из горла вырвался очередной мучительный всхлип.

— Ну, все. Все! — Колени опалило внезапной лаской — невесомым поцелуем. Затем, вторым. — Успокойся. Никуда не поеду…

— Почему? — Тихо-тихо, одними губами. — Зачем вернулся? Зачем?

— Т-с-с!

— Езжай! Тебя, наверняка, Алина заждал…

— Ступай, умойся. — Выдал спокойно, прерывая на корню зарождающуюся перепалку. Сам же поспешил распрямиться, и отойти в сторону.

Лера вдруг почувствовала невероятную усталость. На споры сил уже не осталось. Совсем. Шатающейся походкой девушка послушно направилась в ванную. Умылась, да хорошенько высморкалась. А когда вернулась, обнаружила мужчину, приготовившимся ко сну, и удобно устроившимся в ее постели.

Собрался снова спать с ней?

— Иди ко мне, Мелкая. — Раскрыл объятия, заманивая к себе. — Тяжелый день у нас с тобой выдался. Пора отдыхать!

За окном расцветало. Медленно, очень медленно, но утро вступало в свои права.

Лера чувствовала себя выжатой, как тот пресловутый лимон.

Ночь далась тяжело. Тревожно.

Слишком перенервничала накануне.

Девушка постоянно вздрагивала. Просыпалась, едва ли не каждые сорок минут.

За каким-то чертом проверяла с ней он, или ушел. Для нее это было важно.

Очень важно!

Едва почувствовав себя в кольце крепких рук, спиной ощутив жар, исходящий от мужского тела, вновь проваливалась в забвение.

Вскоре, ей надоел подобный сценарий.

Развернувшись лицом к Герману, приклеилась щекой к его груди. Обнаглев окончательно, обняла в ответ. Чтобы не ушел незаметно.

Чтобы вообще не ушел!

Так и уснула. Крепко и сладко. Сколько времени прошло, не знала. Ни с того, ни сего вновь распахнула веки. Почему проснулась на этот раз, понять не могла.

Будильник еще не звонил.

В следующее мгновение сообразила — его сердце, напротив которого прижалась ухом, тарахтело столь надрывно и громко, будто старая соседская газонокосилка. Вскинула голову, сталкиваясь с темным непроницаемым взглядом.

Боже!

Едва собственной слюной не поперхнулась.

— Здесь я, Мелкая. Здесь! — Проскрипел Давыдов, крепче прижимая к себе. — Спи…

Понял, что она просыпается от страха, что он уйдет?

Вопреки всему, с нее сон как рукой сняло. Лера нахмурилась: