Огонь, мерцающий в сосуде - Татьяна Полякова

— Ты? Но… как ты… Кто эти люди?

— Проходи, — вздохнула я, она вошла, растерянно переводя взгляд с меня на Бессонова, а потом на своих конвоиров.

— Эта дурочка не придумала ничего умней, как устроиться в гостиницу по твоему паспорту, — сказал Бессонов. — Избавила нас от необходимости искать ее по всей России. Все это время она оставалась в нашем городе, собственно, там ее и следовало сдать ментам, пусть разбираются, но я подумал, ты захочешь с ней поговорить, прежде чем она отправится за решетку.

— Кто это? — испуганно спросила Генриетта, которую я упорно продолжала называть так.

— Мой муж. Пожалуйста, садись. — Она покорно села на диван, а я устроилась рядом. — Мне придется многое тебе рассказать… как я узнала и вообще… — Говорила я, должно быть, не очень толково, собиралась с силами, но начать решила с главного: — Твой отец… он… несколько дней назад его убили. Думаю, ты знаешь, кто.

Она закрыла лицо руками, но тут же их убрала, лицо ее кривилось от боли, но слез не было.

— Пожалуйста, оставьте нас, — попросила я Бессонова, взяв Генриетту за руку.

— Нет, — покачал он головой. — Неизвестно, что придет в голову этой девице. Пусть привыкает к слушателям, теперь рассказывать о своих подвигах ей предстоит долго.

— Прекрати… — умоляюще произнесла я и вновь повернулась к Генриетте: — Я… я не верю, что ты… что ты могла убить ребенка.

И вот тогда она заплакала. Беззвучно, глядя куда-то перед собой, до боли стискивая мою руку.

— Хорошо, что это наконец кончится, — с трудом произнесла она. — Сколько раз за эти годы я сама хотела во всем признаться…

— Сейчас самое время, — ввернул Бессонов.

— Расскажи, что тогда произошло, — сглатывая ком в горле, попросила я, испытывая к ней острую жалость и злясь на Бессонова. Может, он и считал, что имеет право с ней так разговаривать, ноя… я не хотела верить в ее вину, я надеялась, вот сейчас она все объяснит, и я вздохну с облегчением. Мы вместе пойдем к следователю, я буду рядом, чтобы поддержать ее…

Она горько усмехнулась:

— Моя мама умирала, и никто не мог помочь. Или не хотел.

— Я знаю, что Сериков отказал тебе в помощи.

— Почему же… денег он дал. Сколько мог. Он тогда решил бассейн на даче сделать, в подвале, я случайно смету увидела. Этих денег с лихвой хватило бы на несколько таких операций. У меня это в голове не укладывалось… Я так ненавидела его в ту минуту…

— О своих душевных переживаниях расскажешь следователю, — вновь вмешался Бессонов. Она поежилась, избегая смотреть в его сторону.

— Я встречалась с парнем, — сказала тихо. — Мы хотели пожениться. Его звали Борис…

— Ты знаешь, что он мой брат? — спросила я, когда она опять замолчала. Генриетта ошарашенно покачала головой:

— Боря твой брат? Но… Конечно… А я голову ломала, почему твое лицо мне знакомо. Фотография у него дома, мать и сестра, ты очень похожа на свою маму… и на брата. Боря пытался мне помочь, искал деньги. Он только что открыл автосервис, взял большой кредит… в общем, денег не хватало. У Бориса был друг, то есть однажды я их видела вместе, и он нас познакомил. Я возвращалась от Сериковых с деньгами, что дал мне отец Юли… Полторы тысячи долларов… и встретила его. Мне казалось, что случайно. Он проводил меня до остановки, видел, в каком я состоянии, сочувствовал и… намекнул, что деньги можно раздобыть, это совсем нетрудно, если все провернуть с умом. Поначалу я не поняла, о чем он. Ночью маме стало плохо, вызвали «Скорую», но ее даже в больницу не взяли, сделали уколы и уехали. Мне кажется, я всех возненавидела…

— А этот самый друг опять появился, — подсказал Бессонов.

— Да.

— И предложил похитить ребенка?

— Тогда мне казалось, что все будет просто. Мы с Юлькой несколько дней переждем в надежном месте, пока он получит выкуп. А потом вернемся. Она ведь совсем маленькая и ничего не сможет рассказать.

— Но… тебе пришлось бы отвечать на вопросы, — в замешательстве сказала я.

— Когда он мне растолковывал, что да как, была уверена, что смогу… Если честно, я об этом мало думала. Главное — получить деньги. Потом вернуть ребенка. Он сказал, Сериков не станет сообщать в полицию.

— Зачем понадобилось похищать ее вместе с тобой?

— А кто бы с ней остался? Он не хотел, чтобы в этом участвовал еще кто-то… он и я… вдвоем. Деньги поровну. Сериков позвонил мне, я приехала к ним, а когда он ушел, собрала Юльку, и мы вышли из дома. За гаражами нас ждала машина, никого из соседей по дороге мы не встретили. Погода была скверной, дождь, ветер, во дворе ни души.

— Где вы девочку прятали?

— Дом почти в центре города. Он сказал, о нем никто не знает. Надежное место. Еду он привез заранее… — Она замолчала, разглядывая свои руки.

— Вы ведь получили выкуп? — спросила я.

— Да.

— Почему тогда… он с самого начала не собирался возвращать девочку?

— Никто не хотел ее убивать, — покачала она головой. — Ни он, ни я…

— Но что же произошло?

— Юлькин отец позвонил мне в тот вечер, потому что не мог взять ее с собой. У нее поднялась температура. Утром он собирался вызвать врача. За ночь температура подскочила до тридцати девяти. У меня не было лекарств, а я боялась выйти из дома, хотя могла. Аптека всего в троллейбусной остановке, но я думала, что меня уже ищут. Юле становилось все хуже, а он не приходил. Звонить ему он запретил… И я не знала, что делать. Днем он наконец пришел. Я сказала, надо вызвать врача, а он отказался, мол, справимся сами. Сбегал в аптеку и опять ушел. Я дала ей лекарство, Юля вдруг начала задыхаться, она уже была без сознания… Я могла вызвать «Скорую», но боялась. А утром она умерла. Вдруг открыла глаза, посмотрела на меня, вздохнула и… все… — По лицу Генриетты прошла судорога, она так стиснула мою руку, что я едва не вскрикнула от боли. — Он приехал через несколько часов, с деньгами, страшно довольный, а Юли уже не было… Когда он увидел ее… Я мало что соображала. Он сказал, мы что-нибудь придумаем, и увез ее. А я осталась одна в доме, я даже не помню, что делала тогда. Наверное, ничего, просто лежала и смотрела в потолок. Он приезжал и опять уезжал, так прошло несколько дней, потом он привез газеты. Из них я узнала, что мама умерла. Все было напрасно, понимаешь? Он сказал, у нас только один выход: бежать. Где-нибудь устроиться под чужим именем, начать новую жизнь. Деньги есть, и проблем не возникнет. Главное, чтобы нас никто не нашел. Я думала, мы уедем вместе. Рядом с ним мне было бы легче, я бы могла с ним говорить, не притворяясь, просто говорить, понимаешь? Но он сказал, вдвоем нельзя. Нас непременно найдут. Он привез мне новый паспорт, разделил деньги поровну, как обещал. На машине мы отправились в соседний областной центр и там простились. Он сказал, что уедет на Байкал, и мне советовал отправиться куда-нибудь далеко, где маловероятно встретить знакомых.