Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу

class="p1">Чу Ваньнин промолчал. Он не извинился и не приблизился, просто, опустив лишенную духовной энергии Тяньвэнь, с мрачным выражением на лице стоял как вкопанный на том же месте.

Мо Жань чувствовал себя так, словно в его груди бушевала толпа разъяренных демонов и голодных призраков. Кто мог стерпеть подобное обращение с любимым человеком, который в прошлой жизни уже умер в мучениях, а теперь снова и снова должен был страдать, терпя несправедливость и обиды?

Какое-то время он и Чу Ваньнин безотрывно смотрели друг на друга. Глаза Мо Жаня начали наливаться кровью. Он ненавидел Чу Ваньнина столько лет, что эта ненависть уже въелась в его костный мозг. Почему этот человек постоянно вставал на его пути и всегда шел против него?!

Когда Мо Жань только вступил в орден, он допустил небольшую оплошность, но Чу Ваньнин чуть не забил его до смерти. Когда Ши Мэй был ранен, Чу Ваньнин, который за всю жизнь принял всего трех учеников, просто стоял и смотрел, как тот умирает. После смерти Ши Мэя, когда Пик Сышэн был разрушен, а Мо Вэйюй стал первым и единственным повелителем мира совершенствования, и каждый человек под солнцем склонил голову перед его величием, только Чу Ваньнин противостоял ему, снова и снова вставая на его пути, снова и снова тревожа его совесть. Этот человек стал постоянным напоминанием о том, что независимо от того, насколько могущественным был Наступающий на бессмертных Император, под всем этим величием был скрыт отверженные всеми безумец.

Чу Ваньнин!

Чу Ваньнин…

При жизни и после смерти это всегда он!

Они по-прежнему были одеты в парные алые свадебные одежды, но казалось, что между ними разверзлась непреодолимая пропасть.

В  конце концов, Чу Ваньнин все-таки отозвал Тяньвэнь, и она исчезла в его ладони.

Хозяин Чэнь облегченно вздохнул и преклонил колени перед Ши Мэем, безостановочно кланяясь:

— Такой добрый, великодушный, милостивый господин! Воистину, вы — живой Будда, спасающий нас, простых людей, от горя и бед! У вас золотое сердце! Спасибо, что спасли мою семью, бессмертный господин! Спасибо, спасибо...

Этим всегда все и заканчивалось…

Чу Ваньнин был тем, кто усмирил злого духа, но также и тем, кто по ошибке нанес удар. Он сделал то, что обязан, но также и то, чего не должен был, и, в конце концов, кто-то другой стал милосердным спасителем, а он — злодеем.

Так было всегда. Он смирился с этим и уже даже не сожалел.

Случайно ударив своего ученика, Чу Ваньнин, конечно, почувствовал тяжесть на сердце, но из-за собственного косноязычия, он просто не мог заставить себя подойти и сказать несколько теплых, ласковых слов. Поэтому, привычно нацепив маску отстраненности на лицо, он просто отошел в сторону и встал перед младшей дочерью семьи Чэнь. Когда девочка увидела его перед собой, то невольно в страхе отступила на два шага назад. Из всех членов семьи Чэнь только в сердце этого ребенка осталась доброта, поэтому Чу Ваньнин постарался смягчить тон:

— Твоя мать пострадала от одержимости злым духом. Продолжительность ее жизни сократилась как минимум на двадцать лет. Если эта женщина не раскается и продолжит пестовать в  душе злые мысли и намерения, негативная энергия будет изводить ее, и она умрет еще раньше. Когда очнется, скажи ей, что нужно сделать мемориальную доску из персикового дерева для госпожи Ло. Чтобы выполнить желание умершей, на ней должен быть четко подтвержден статус Ло Сяньсянь, как законной жены Чэнь Бохуаня. Этот факт, который ваша семья скрывала в течение многих лет, должен быть обнародован, — помолчав, он продолжил. — Кроме того, вся семья Чэнь должна вставать на колени и читать «Молитву за упокой[1]» три раза в день, чтобы помочь душе госпожи Ло обрести мир и очиститься от злых духов, преследующих вашу семью. Это необходимо будет делать непрерывно в течение десяти лет, иначе госпожа Ло вернется, чтобы отомстить.

[1] 送渡咒 sòngdù zhòu «мантра дарения благополучной переправы». Считалось, что все души после смерти отправляются по Желтой реке в Загробное Царство. Поэтому «Мантра о благополучной переправе» сродни нашей «Молитве за упокой».

Голос девочки дрожал:

— Да… спасибо, господин заклинатель…

Чу Ваньнин повернулся к главе Чэню и его сыну и пронзил их взглядом, похожим на покрытый инеем острый кинжал:

— Как только госпожа Чэнь-Яо проснется, вы двое должны рассказать ей все. Пусть она сама примет решение уйти ей или остаться в вашем доме. Если вы попытаетесь что-нибудь скрыть, я вырву ваши языки!

Эти двое были всего лишь трусливыми слабаками, которые не смели слова сказать против, особенно когда дело приняло такой серьезный оборот. Они оба распростерлись на земле и принялись бить поклоны, снова и снова обещая во всем следовать его инструкциям.

— Касательно аромата пудры «Сто бабочек». Он был создан господином Ло, но вы, бесстыдники, просто присвоили себе этот рецепт. Не хочу более тратить на вас слова, вы знаете, что должны сделать.

Чу Ваньнин раздраженно взмахнул длинными рукавами, собираясь уйти...

— Мы обязательно внесем исправления в название магазина и обнародуем, что этот аромат был придуман господином Ло.

После того, как все было улажено, Чу Ваньнин приказал Мо Жаню отвести госпожу Чэнь-Яо во внутренние покои, чтобы очистить ее тело от яда.

Хотя в сердце Мо Жаня сейчас кипела ненависть, он хорошо помнил, что в юности относился к Учителю с большим почтением и редко ему перечил хоть в чем-то, поэтому сдержался и промолчал. Сжав руку Ши Мэя, он шепнул:

— Займись своей раной, нужно остановить кровотечение. Я вернусь, как только отведу ее внутрь.

В комнате старшего сына семьи Чэнь все еще висел большой красный символ «Двойное счастье». Ужасные события так быстро сменяли друг друга, что в суматохе люди забыли его снять. Сейчас, когда Чэнь Бохуань уже превратился в прах, все это выглядело как ироничная насмешка.

Госпожа Чэнь-Яо была лишь невинной жертвой этого нелепого фарса, замешанного на жадности и алчности. Что она выберет, когда проснется и узнает правду?

Она была обычной женщиной, поэтому отравление отразилось на ней тяжелее, чем на Ши Мэе. Перед тем как заняться извлечением яда из ее крови, Чу Ваньнин дал ей еще одну таблетку, а Мо Жань стоял рядом, держа таз с водой и полотенце. За все время они не произнесли ни слова и даже ни разу не посмотрели друг на друга.

Перед тем как покинуть комнату, Чу Ваньнин скользнул по ней взглядом и зацепился за яркую деталь. Он присмотрелся повнимательнее к стихотворению,