Охранитель! - Виталий Иванов

В 1999–2000 годах в моем родном Красноярском крае сложилась мощная оппозиция исполнительной власти. Тогдашний губернатор Лебедь-старший, чужой и чуждый Красноярью человек, был бестолковым политиком и никудышным администратором, окружавшим себя откровенными жуликами. Это провоцировало широкое общественное недовольство.

Стоп. Нет, все было не так.

Лебедь, десантировавшись в край в 1998 году, не пожелал считаться с политическими и коммерческими интересами старой элиты, постоянно пытался ее ослабить и подчинить. Но не преуспел. Когда выяснилось, что губернатор не так силен и страшен, как казалось, ему начали огрызаться и сопротивляться, настойчиво апеллируя к общественному мнению, соответствующим образом накручивая «простых народных людей». Благо губернаторская команда настроила против себя большинство СМИ и журналистов.

Цитаделью оппозиции стал краевой парламент, избранный до прихода Лебедя к власти. Оппозиционное большинство «мочило» губернатора и его администрацию от всей души, на каждом шагу вставляло им палки в колеса, буквально дня не давало спокойно прожить. В 2001-м, когда в регионе началась очередная избирательная кампания, спикер Усс, считавшийся наиболее авторитетным лидером оппозиции, не сумев договориться о франшизе «Единства», сформировал собственный блок «Наши!» (в крае с начала 1990-х была внедрена смешанная избирательная система). Финансировать его согласились рассорившиеся с губернатором федеральные корпорации. Блок продавал избирателям жесткую антигубернаторскую и регионально-патриотическую риторику. И так удачно продавал, что в итоге занял первое место.

В целом в парламент прошло еще больше противников губернатора, чем их там было раньше. От этого удара Лебедь уже не оправился (а в 2002 году он погиб в авиакатастрофе). Усс, правда, не смог развить свой успех на губернаторских выборах, несмотря на всю пафосную пропаганду из серии «вставай, край огромный». Власть досталась Хлопонину, представлявшему «Норильский никель». Но это отдельная история.

Мне до сих пор иногда приятно вспоминать те времена. То веселье и тот драйв. Однако объективно анализируя происходившие события, я прихожу к выводу, что, в частности, Лебедь со товарищи не были уж такими жуткими злодеями, какими их представляли. Бестолочи, неудачники, интриганы — все это про них. Но не злодеи. При этом многие деятели «антигубернаторской оппозиции» по своим профессиональным и моральным качествам от «лебедят» нисколько не отличались. И ничего хорошего для региона, для красноярцев они не сделали и не пытались делать. Например, все разрекламированные сражения за краевую собственность, которую бездарно разбазаривал Лебедь, не просто проиграли, а цинично сдали, в некоторых случаях просто договорившись с претендентами на нее (то есть выбив долю или «компенсацию»). Много болтовни об «интересах края» и «красноярском патриотизме», много шуму, много грязи. И все. Зато у нас типа была «политика». Этакая маленькая сибирская «украина».

В последние годы в крае все изменилось. Когда я туда приезжаю погостить, то поражаюсь скуке и «благостности». Все в общем поделено. И «политика» практически исчезла. Вчерашние непримиримые соперники, разве что в скотоложстве друг друга не обвинявшие, теперь скопом состоят в «Единой России» и целуются в десны. Сплошной консенсус. Упрощаю, конечно, но, поверьте, ненамного.

С другой стороны, деятельность и парламента, и администрации стала осмысленнее и даже конструктивнее. И, главное, моих земляков более не поднимают на борьбу «за край родной», не морочат особо, не дурят. Очевидно, что от такой «деполитизации» они никак не пострадали, скорее наоборот.

Теперь вернемся к тому, с чего начали. Сейчас в регионах, некогда живших или все еще живущих при соревновательных олигархиях, с переменным успехом насаждаются или укрепляются консенсусные режимы (консенсусная фигура — действующий глава). Делается это в том числе посредством сгона элит в «Единую Россию». При всех издержках такие режимы более дружелюбны к «дорогому россиянину», чем режимы соревновательные. Его, по крайней мере, меньше дурят.

Конечно, установить элитные консенсусы получится не везде, во многих регионах баталии между местными боссами будут и далее продолжатся, в том числе выливаясь в соперничество на парламентских выборах. Но в принципе, чем меньше подобных баталий, тем лучше. И правильнее.[60]

Очередным поводом для истерики об «“удушении" демократических свобод» стало решение упразднить голосование против всех. Это подчас толкуется даже как лишение граждан последней возможности заявить свой протест. Хотя с демократией (во всех смыслах этого слова — от теоретического до западническо-пропагандистского) у кандидата «против всех» довольно своеобразные отношения.

Начнем с уточнения понятия. Есть то, что называется «протестные настроения». То есть недовольство населения властью, ее действиями, инициативами, планами. На выборах протестные настроения оборачиваются неявкой на участки, порчей и уносом избирательных бюллетеней или протестным голосованием. Последнее возможно в виде голосования:

1) за оппозицию — тех, кто открыто заявил претензии на консолидацию «протестников», мобилизовывал их и накручивал (впрочем, эту работу за них может выполнить сама власть, не вполне отдавая себе в этом отчет);

2) за «третью силу», «новичков» — тех, кто отстраивался и от власти, и от оппозиции или соответствующим образом спозиционировался в силу стечения обстоятельств;

3) против всех, если законодательство предусматривает такое голосование.

Не являться на выборы, использовать бюллетени не по назначению и голосовать против всех также могут те, кто настроен не протестно, а «альтернативно», не столько недовольные властью, сколько желающие ее каким-то образом скорректировать, дополнить, «уравновесить», но не нашедшие среди участников выборов подходящих партий, кандидатов.

Отмена голосования против всех сама по себе теоретически не препятствует ни предъявлению протестных и «альтернативных» настроений, ни протестному голосованию. Практически же она приведет (может привести), во-первых, к определенному снижению явки, увеличению числа случаев порчи и уноса бюллетеней, а во-вторых, к увеличению электоральных результатов всех участников выборов в относительных (процентных) величинах.

Как это качественно оценить? Демократии в принципе от этого не жарко и не холодно, выборы ведь не отменяются, правило «один человек — один голос» тоже. С одной стороны, были случаи, когда голосующие против всех на самом деле «спасали» явку и выборы в целом (впрочем, тут проблема решается оптимальным снижением порога явки или его отменой). С другой — такое голосование непосредственно не влечет никакого политического результата, хотя у протестников и «альтернативщиков» зачастую имеется некая иллюзия по поводу значимости своего «выбора».