Штормовые времена - Мазо де ля Рош

чем лев, – ответила Аделина, поглаживая Неро.

– Какие милые детки! – Мэри подбежала осмотреть детей. – Я ничего так не хочу, как ребенка, но, похоже, не смогу его завести.

– Ничего на свете я не хочу меньше, – подмигнул Аделине Конвей, поправляя шелковый галстук.

– Как поживает дорогая мама? – спросила она.

– Прекрасно выглядит, – ответил Конвей. – Помнишь, у нее не было переднего зуба? Теперь она вставила на его место прекрасный новый. Это чудо. Новое открытие. Ты должна это видеть.

– Она сказала, что приедет сюда только ради того, чтобы показать его тебе, – сообщил Шолто. – Они с папой оба собираются. Папа не верит и половине того, что сестра пишет об этом месте. Он приедет, чтобы посмотреть своими глазами.

– Как папа? – задумчиво спросила Аделина.

– Как всегда, отвратительно, – твердо ответил Шолто. – Избил меня до полусмерти всего за два дня до отплытия. Я было думал, что придется остаться дома.

– Поделом тебе, – сказал его брат.

Мэри спросила:

– А где два ирландских джентльмена?

– Мистер Д’Арси несколько месяцев назад вернулся в Ирландию, а мистер Брент сбежал с канадской девушкой. Они недавно вернулись и были прощены ее отцом.

– У нее есть деньги? – поинтересовалась Мэри.

– Ее отец состоятельный человек, насколько это возможно в этой стране.

– А насколько он богат для Ирландии? – спросил Конвей.

– Купается в роскоши. Теперь пойдем посмотрим ваши комнаты, а после поужинаем.

Аделина повела их наверх. Они перебегали от комнаты к комнате, рассматривая каждую с детским любопытством. Аделина снова почувствовала себя ребенком. Восхитительно, что они рядом с ней.

Они произвели в округе настоящую сенсацию своим необычным видом, одеждой по последней европейской моде, свободными и непринужденными манерами. Лэси устроили в их честь праздник на лужайке, однако, как оказалось, центром внимания стали не они, а Майкл Брент и его невеста, недавно вернувшиеся и прощенные ее отцом. Им оказали радушный прием.

Как только Брент смог высвободиться из объятий, он отвел Аделину в сторону и сообщил:

– У меня хорошие новости для вашего мрачного друга.

– У меня нет мрачного друга, – возразила она. – Я требую хорошего настроения у всех своих друзей. Если вы случайно имеете в виду Джеймса Уилмота, то вы ошибаетесь. Он был бы здесь счастливейшим человеком, если бы…

– С этого момента – никаких «если», – прервал ее Брент. – Пожалуйста, приведите его и позвольте мне освободить его разум.

Аделина нашла Уилмота среди группы стрелков из лука. Он вскинул лук к плечу и пристально глядел на мишень. Она подождала, пока стрела не пронзила яблочко и под аплодисменты Уилмот не уступил место другому участнику, и заговорила:

– Джеймс, вы можете покинуть эту игру и пойти со мной? Майкл Брент только что сказал мне, что у него для вас хорошие новости. Он ждет у беседки. Извинитесь и приходите.

– Я выиграл состязание, – ответил Уилмот. – И могу сразу пойти с вами.

Аделина на мгновение задержалась, чтобы посмотреть на Дейзи Вон, которая с луком в руке готова была вступить в следующий раунд. Она была объектом многочисленных шуток, потому что ни у кого не получалось объяснить ей, как держать лук. Филипп подошел к ней и, обняв, правильно расположил руки. Она беспомощно ему улыбнулась.

Когда Аделина с Уилмотом отошли, она спросила:

– Что вы думаете о Дейзи, Джеймс?

– Думаю, она потаскушка, – коротко ответил он. – Аделина, она помешана на мужчинах. Холостяки еще не перевелись. Думаю, она отказалась от своих притязаний на доктора Рамзи. Полагаю, теперь она охотится на Филиппа.

– Она всегда из кожи вон лезла, чтобы его соблазнить. Но меня только забавляют ее выходки.

– Филипп здесь – самый привлекательный мужчина.

– Но он мой!

– Ей что за дело? Аделина, эта девушка сказала моему слуге Титу, что у него потрясающие ресницы, а рот похож на цветок граната.

Аделина весело рассмеялась.

– О, Джеймс, как это смешно! Как это воспринял Тайт?

– Чертенку это понравилось. Он стал смотреться в мое зеркало, стараясь разглядеть свои ресницы, и корчить рожи.

– Филипп говорит, он скорее француз, чем индеец.

Брент скрывался в решетчатой беседке. Он тихо позвал:

– Я здесь. Заходите послушать новости, Уилмот.

Они вошли. Аделина уселась возле Брента. Уилмот встал у входа, словно защищаясь. Румяное лицо Брента расплылось в добродушной улыбке.

– Я видел вашу жену, – объявил он Уилмоту.

– Да? – тихо сказал Уилмот.

– Вы знаете, мы с Кейт ездили на медовый месяц в Нью-Йорк. Мы пробыли там всего несколько дней, и миссис Уилмот узнала меня, когда я рассматривал витрину книжного магазина. С тех пор, как я видел ее в последний раз, прошло около года, и первое, о чем я подумал: «Как хорошо она выглядит!» Правда, будто другая женщина. Ее больше не беспокоит твое местонахождение. Она погружена, буквально по уши, в кампанию по борьбе с рабством!

У Уилмота отвисла челюсть. Он издал какой-то невнятный звук.

– Видите ли, – продолжил Брент, – по натуре она женщина с миссией. Она совершенно этим увлечена. Она так и не добралась до Мексики, потому что познакомилась с людьми, предупредившими ее об опасности и безнадежности такой экспедиции. Эти друзья – рьяные борцы с рабством. Она стала одной из них и путешествует с ними по Югу. Сейчас она в лекционном туре по Северу, где призывает к борьбе против рабства. Позднее она вернется в Англию, чтобы читать там лекции.

– Лекции?! – изумленно выдавил Уилмот.

– Да. Лекции. Твоя жена показала мне объявление в витрине книжного магазина, извещавшее о лекции, которую она читала в тот вечер. Она умоляла меня присутствовать, к счастью, Кейт была несколько не в настроении, и я смог пойти один. Зал не был полон, но те, кто пришел, были крайне воодушевлены. Они могли пойти и поджечь дом какого-нибудь рабовладельца, если бы сумели его найти.

– Не могу понять, – сказал Уилмот, – как она может придерживаться темы. Она имеет обыкновение говорить обо всем подряд.

– Она действительно говорит обо всем подряд! – воскликнул Бренд. – В том-то и дело. Слова льются из нее потоком. Она не переводя дыхания сыпала статистикой и примерами пыток. Если бы не Кейт, я был почти готов присоединиться к движению. Негромким отчетливым проникновенным голосом…

– А! Я знаю этот голос, – мрачно произнес Уилмот. – Он часами долбил по моим мозгам: мы ложились спать, и она заводила свои лекции.

– Лекции, вот именно! Она прирожденный лектор. В твое время у нее был лишь один слушатель. Сейчас их у нее сотни, и я не удивлюсь, если до окончания этого спора их будут тысячи. После лекции ее осаждали заинтересовавшиеся слушатели. Затем я проводил ее до отеля, и у нас состоялся