Знак Сокола - Дмитрий Хван

Кроме Александра из русских на золотодобыче был только Андрей Богатырёв, один из новоземельских разнорабочих, волею слепого случая оставшийся в этом мире. Остальные десять человек были ангарскими тунгусами. Александр с Андреем весь день проводили в карточных играх, тунгусы же при ясной погоде частенько уходили в лес по несколько человек. Возвращались уже в темноте, с глухарями или тетеревами, разбавляя этим скудный рацион зимовщиков.

В один из дней группа из четверых охотников не вернулась спустя двое суток после ухода из зимовья. Поначалу ни Титов, ни Богатырёв не беспокоились, потому что в окрестной тайге было разбросано несколько чумов с запасом хвороста. Имея спички, можно было переночевать без особых проблем. На четвёртые сутки в лес на поиски ушла ещё одна группа тунгусов, на сей раз трое хороших охотников. Тогда же Титов радировал о происшествии на свинцовый рудник, расположенный на севере Байкала близ устья реки Холодной. Оттуда информация ушла в Новоземельск и далее в Ангарск. Ответ руководства Ангарии был получен незамедлительно. Смирнов приказал не покидать зимовья и быть постоянно начеку.

Титов достал из оружейной комнаты всё имеющееся в зимовье оружие — дюжину винтовок. Стволы были распределены между пятью оставшимися ангарцами. У каждого было по ангарке в руках и по второй на плече. Остальные стояли прислонённые к стене у окошек укрепления. Зимовье представляло собой четыре сруба, соединённые между собой частоколом. Два длинных здания — бараки, в которых жили сезонные старатели. Из их крыш вырастали небольшие башенки, одна из них смотрела на правый берег Витима, вторая — на край леса. Изба на северной стороне была столовой, в ней также находился продуктовый склад, включая ледник под постройкой. На южной стороне стоял козий хлев и небольшой курятник, на просторном чердаке которого лежали запасы сена. Центр зимовья составляла изба, в которой располагался склад драгметалла и арсенал, а также радиостанция.

— Андрюха, что делать будем? — Той же ночью Титов, как и все остальные, не смог заснуть, сказывалась нервозность.

— Нездоровая фигня. — Богатырёв был напряжён не меньше друга. — И ведь, ёшкин кот, тихо было. Ни выстрелов, ни криков.

— Это точно, ведь стрельба должна слышаться далеко. — Конец фразы смазался, рука Андрея вдруг дёрнулась к кобуре с «песцом».

Через мгновение дверь избы отворилась, и, впустив клубы холодного воздуха, на пороге показался Кинега, лучший охотник среди туземцев, бывших в зимовье.

— Саша, — подошёл к первоангарцам пожилой тунгус. — Моя думай, идти надо одному. Моя знай, куда пошли. Моя идти уже надо. — После чего как ни в чём не бывало повернулся к двери и своей разлапистой походкой направился к ней.

— Стой-стой, Кинега! — Титов прыжком догнал тунгуса. — Знаешь, куда они пошли? Как это?

— Моя говорил, идти не надо, — вздохнул Кинега. — Пошли чуть-чуть воевать лоча.

— Что? — воскликнули в унисон ангарцы.

Тунгус непонимающе смотрел на друзей своими маленькими глазками: а что, мол, такого? Он попытался объяснить, как мог:

— Лоча острог ставил там. — Кинега неопределённо махнул рукой в сторону заиндевевшего окошка. — Приходил Мужуй, говорил. Ушли воевать, враг будет сюприс.

— Сюрприз нам будет. — Титов медленно осел на лавку у стены.

— Твою мать! — Богатырёв, нервно покусывая губу, уже обдумывал последствия этого «подарка» недавних товарищей.

Это известие встревожило ангарских руководителей не на шутку. Ещё бы! Сами только недавно жаловались царю на недостойное поведение его казаков, а тут свои же тунгусы решили вдруг «помочь» какому-то Мужую потрепать общего врага. Смирнов был в бешенстве от этой инициативы тунгусов. После оценки ситуации полковник приказал немедленно послать охотника, чтобы он как можно скорее вернул ангарских туземцев, пока те не наломали дров. Обвинение от царя в нападении на сибирский острог пошатнёт репутацию князя Сокола в его глазах. Ведь он должен выглядеть справедливым и мудрым, а его люди должны подчиняться ему во всём, подчёркивая этим разбойничьи шалости казаков.

Кинега ушёл ранним утром, нацепив на пимы из оленьей шкуры широкие лыжи. Ружья он так и не взял, как ни пытался Титов его всучить. Взял лук и немалый запас стрел, немного провизии и исчез среди белых деревьев. С ангарцами остались двое тунгусов — сыновья князца, кочевавшего близ Удинска. Они ничего не знали про замысел своих соплеменников. А ушедшие, видимо, понимали, что делиться с ними информацией опасно. Родовитые тунгусы непременно рассказали бы всё первоангарцам. Но почему молчал до поры старый охотник?

— И чего Кинега тянул кота за хвост? — Кулак Андрея глухо стукнул по бревенчатой стене.

— Слушай, Андрей, а он сам не того? — осторожно проговорил Богатырёв. — Не с этими собрался валить?

— А хрен его разберёт, — зло бросил Титов. — Ясно только, что эти не с ними. — Он кивнул на двоих тунгусов, что сидели на лавке, держа в руках винтовки.

— А ну, ребята! Один на башню смотреть за лесом, — приказал Александр. — Второй на чердак столовой — наблюдать берег и реку. Потом поменяем вас. Выполнять!

Тунгусов как ветром сдуло.

— Эти нормальные ребята, — сказал Титов. — Но всё же зря Соколов так доверяет туземцам.

— Доверяй, но проверяй, — согласился его товарищ. — А то вот эдак обделаешься, и всё.

Кинега появился спустя трое суток. Поначалу Титов заметил чёрную точку на краю леса, которая медленно приближалась к зимовью. Подняв всех на уши, Андрей замер на башне, не отводя глаз от одинокой фигуры. Руки его крепко сжимали винтовку.

Сам Титов даже близко не был военным человеком. В своё время он благополучно избежал похода в армию, отучился на экономическом и готовился пополнить легион офисных работников. Благо в родном Мурманске таких мест было достаточно. Тем более отчим обещал помочь великовозрастному пасынку найти тёплое местечко. В итоге Андрей оказался в «Энерготехмонтаже». Через некоторое время это предприятие получило подряды на монтаж силового и осветительного электрооборудования при строительстве новоземельского объекта. Титов в числе прочих получил командировочное удостоверение на архипелаг. Он занимался планированием работ и вёл документацию. В новом мире Андрей оказался вместе с доброй половиной бригады. С тех пор прошло пятнадцать долгих лет, и позади осталось многое: страх, отчаяние, боль и неверие в свои силы. Борясь за достойную жизнь в этом мире, Титов, превозмогая самого себя, стал совершенно другим человеком. Более сильным, выносливым, по-хорошему злым. Он понял, что именно в таких чрезвычайных испытаниях отчётливо проявляются сильные и слабые стороны каждого человека. Словно на войне, каждый день идёт борьба за жизнь, и слабые духом будут сходить с дистанции. Здесь не подсидишь, как в офисе, другого человека. Потому что вы с ним связаны невидимой цепью и от твоего товарища зависит общее будущее. Это Титов понял накрепко, в Ангарии чувство локтя было не пустым звуком, а смыслом жизни.

Человек приближался, припадая на одну ногу.