История нового имени - Элена Ферранте

— Что это на тебя нашло? Вот так, ни с того ни с сего?

— Просто наступает момент, когда ты должен кардинально изменить свою жизнь.

Что с ним произошло, с недоумением думала я. Он изрекал какие-то банальности, я его не узнавала. Надо помочь ему вернуться к себе истинному.

— Послушай, ты сейчас слишком расстроен и сам не понимаешь, что говоришь, — как можно убедительнее произнесла я. — Давай встретимся в Неаполе и спокойно все обсудим.

Он кивнул, но тут же со злостью в голосе сказал:

— Я бросаю университет. Буду искать работу.

Нино шел со мной до самого дома. Я даже испугалась, что нас увидят Лила или Стефано. Быстро с ним простившись, я поднялась на крыльцо.

— Завтра в девять утра! — крикнул он.

Я остановилась.

— Если мы уедем, увидимся в городе. Приходи в наш квартал.

Нино решительно замотал головой.

— Никуда вы не уедете, — сказал он таким тоном, словно приказывал судьбе.

Я последний раз помахала ему рукой и пошла в дом, сокрушаясь, что не могу заглянуть в конверт.

Обстановка дома была напряженной. Стефано о чем-то говорил с Нунцией. Лилы видно не было: то ли сидела у себя в комнате, то ли заперлась в ванной. На меня оба смотрели недобрым взглядом.

— Что вы двое задумали? — с ходу набросился на меня Стефано.

— В каком смысле?

— Она заявила, что на Искье ей надоело и она хочет в Амальфи.

— Я про это ничего не знаю.

— Лену, — обратилась ко мне Нунция, но на сей раз из ее голоса напрочь исчезли привычные материнские нотки. — Выбрось из головы свои глупости! Мы не можем сорить деньгами! Что еще за Амальфи? Мы заплатили за этот дом до сентября.

— Вы оба ошибаетесь, — сердито ответила я. — Я делаю то, что хочет Лила, а не наоборот.

— Тогда иди и скажи ей, пусть не дурит, — буркнул Стефано. — На следующей неделе я приеду и останусь до середины августа. Буду вас развлекать как смогу. А пока нечего мне голову морочить. Тьфу! Ты думаешь, я прямо сейчас повезу вас в Амальфи? А если в Амальфи вам не понравится, куда вас везти, на Капри? А потом куда еще? Ты мне это брось, Лену.

Его тон меня напугал.

— Где она? — спросила я.

Нунция кивнула в сторону спальни. Я пошла туда, уверенная, что увижу собранные чемоданы и готовую к отъезду Лилу, полную решимости, несмотря на риск нарваться на очередные тумаки. Но она лежала в постели в одних трусах и, кажется, спала. В комнате царил привычный беспорядок, пустые чемоданы стояли в углу.

— Лила, — потрясла я ее.

Она застонала, проснулась и посмотрела на меня мутным спросонья взглядом.

— Где ты была? Ты его видела? — спросила она.

— Да. Вот, держи, это тебе.

Я нехотя протянула ей конверт. Она распечатала его и достала письмо. Быстро его прочитала, и ее лицо, с которого мгновенно исчезли следы сонливости, засветилось радостью.

— Что он пишет? — осторожно поинтересовалась я.

— Мне — ничего.

— Не поняла.

— Это письмо для Нади. Он с ней порывает.

Она положила письмо назад в конверт и велела мне его спрятать.

Я стояла, растерянно зажав в руке конверт. Значит, Нино бросает Надю? Но почему? Потому, что так захотела Лила? Значит, она победила? Не передать словами, как я огорчилась. Он жертвовал дочерью профессора Галиани ради игры, которую затеял с женой колбасника. Я молча смотрела, как Лила одевается и красится, а потом спросила:

— Зачем ты сказала Стефано, что хочешь в Амальфи? Что это за чушь? Я не поняла.

— Я тоже, — улыбнулась она.

Мы вышли из комнаты. Лила пылко поцеловала Стефано и продолжала крутиться вокруг него с счастливым видом. Мы решили, что проводим его в порт: мы с Нунцией на такси, Лила — с ним на мотороллере. В ожидании парома мы зашли поесть мороженого. Лила была сама любезность, надавала Стефано кучу советов и пообещала, что будет звонить ему каждый вечер. Прежде чем проститься, он приобнял меня за плечи и шепнул:

— Прости меня, я немного погорячился. Даже не знаю, что бы я без тебя делал.

Он сказал это очень ласково, но мне в его словах почудился ультиматум. Он гласил: «Скажи своей подруге: если слишком натягивать веревку, рано или поздно она оборвется».

В начале письма был адрес Нади на Капри. Не успел паром со Стефано удалиться от берега, Лила радостно бросилась к киоску, купила марку и, пока я отвлекала Нунцию, переписала адрес на конверт и опустила письмо в почтовый ящик.

Мы гуляли по Форио. Я была взвинчена и разговаривала исключительно с Нунцией. Дома я затащила Лилу к себе в комнату и высказала ей все, что о ней думала. Она слушала меня не перебивая, но с каким-то отсутствующим видом, как будто, с одной стороны, понимала, что речь идет о серьезных вещах, а с другой — не могла отрешиться от собственных мыслей, которые мешали ей вникнуть в смысл моих слов. «Лила! — говорила я. — Я не знаю, что ты задумала, но мне кажется, ты играешь с огнем. Стефано уехал счастливый и, если ты каждый вечер будешь ему звонить, станет еще счастливей. Но в конце будущей недели он сюда вернется и пробудет с нами до двадцатого августа. Что тогда ты будешь делать? Неужели ты думаешь, что можешь играть жизнями других людей? Ты хоть знаешь, что Нино собрался бросать учебу и искать работу? Что ты вбила ему в голову? Зачем заставила его бросить Надю? Ты хочешь сломать ему жизнь? И себе заодно?»

Лила рассмеялась, но ее смех звучал фальшиво Она хотела казаться веселой, но я ей не верила. Она сказала, что я должна ею гордиться. Почему? Потому что она всем показала, что она лучше профессорской дочки. Потому что самый умный парень в моей школе, а может, во всем Неаполе, а может, во всей Италии, а может, во всем мире — я же не стану с этим спорить, правда? — только что расстался с девушкой из прекрасной семьи ради нее, дочери сапожника, закончившей только начальную школу, ради синьоры Карраччи. Она говорила все это с такой издевкой, словно делилась со мной планом жестокой мести. Должно быть, по моему лицу она поняла, до чего мне противно ее слушать, но еще несколько минут продолжала в прежнем тоне, как будто была не в силах остановиться. Неужели она это серьезно? Неужели она только об этом и думает?

— Для кого ты разыгрываешь этот спектакль? — воскликнула я. — Для меня? Что ты хочешь мне доказать? Что ради тебя Нино готов на любое безумие?

Она помрачнела и сказала уже без тени смеха:

— Нет, я обманываю сама себя. Все обстоит ровно наоборот. Это я готова ради него на любое безумие. Такого со мной еще не бывало. И я счастлива, что это наконец случилось.