Американский альбом - Селим Исаакович Ялкут

священники вот кто преподал Адамсу бесценный урок! Они приходили один за другим, обычно в обществе собратьев, и, явно под воздействием собственных измышлений, разражались яростной бранью, изобличая то, что казалось им пластическим выражением отчаяния, безверия и нигилизма. Подобно всем людям, слуги божии видели в бронзовой статуе лишь то, что несли в себе. Подобно всем великим художникам, Сент-Годенс преподнес им зеркало. Американское зеркало и ничего больше. Американская паства утратила идеалы, американские пастыри утратили веру. И те и другие были типичными американцами – типичнее даже, чем наивная до глупости солдатня былых времен, негодовавшая, что кто-то тратил на могилу деньги, которые можно было бы пропить.

Размышление смиряет, разглаживает память. Памятник это передает, вернее, пытается передать. Г. Адамс потому так внимательно вслушивается в то, что говорят посетители. Обратная проекция эмоций, которую он обнаруживает в услышанном – дань собственной природе, не желающей смириться с реальностью. Как можно передать пропасть без дна, не символом, не часами без стрелок, а буквально, в лоб? Он этим живет. Визионеры признали поражение, отступили и ушли, довольные собой. Адамс остался. Выбор сделала Кловер, он превратил ее в божество и стал дожидаться ее решения. Так он выбирался оттуда, где человек часто терпит поражение – из глубин отчаяния.

Единственно, кто мог ему помочь – сама Кловер. Судя по биографии, по его книге, ставшей классикой, в конце концов так и случилось.

А здесь. Кажется, смысловая (или образная, точнее?) антитеза памятнику Кловер Адамс. На стене памятника, вслед за сидящей женщиной – неспешная панорама прожитой жизни. Без аффектации. Просто зеркало треснуло. Женщина закончила дела, прикрутила фитиль в масляной лампе и тихо отправилась куда-то, совсем недалеко. Так это выглядит. Точной информации на этот счет нет и не нужно. Вполне достаточно того, что перед глазами.

…И еще ребенок. Вообще, детских надгробий здесь хватает. Но этот памятник особый. Возле камня с длинным перечнем имен. Возраст самый разный. Ребенок не иначе, ключ образной конструкции. О чем это? Детям, как известно, дают тянуть лотерейные номера. С цифрами. На счастье. Или на нечто иное? На судьбу? Как здесь. Главное, чтобы по-честному. Как жребий выпал…

Вы прожили много лет и прочли много книг,

Опытом и страданьями вы измерили

Терпенье, Мужество, Дружбу, Любовь.

И узнали, как много злобы на свете и почему,

И как много разбоя на свете и почему,

И как много неправды на свете и почему,

И как много ненависти, жестокости, себялюбья на свете и почему.

Прожив так долго, вы изучили свой век,

И если вы не можете объяснить, что вы узнали,

И если новому поколенью неинтересно, что вы узнали,

То разве вы не похоронены заживо под эпитафией из иероглифов?

И разве вы не голос мудрости,

Которая мало что оставляет в наследство

Грядущей эпохе?

Эдгар Ли Мастерс

Мы бываем на этом кладбище в разные времена года. Православная часовня. Мы объезжаем длинный участок вдоль кладбищенской ограды. На большой куче свежевырытой земли сидит кошка. Угольно черная, как черт после ночной смены.

– И без хвоста. – Дополняет Ира. – Ты видишь?

Зрение мне не позволяет. Но могу вообразить, что даже уместнее. Если без хвоста… Фотографировать кошку Ира не стала. Все равно ничего бы не получилось…

Примечания

1

Николай Эрдман. Пьеса «Мандат».

2

Николай Гумилев.

3

Константин Бальмонт.

4

Н. Гумилев

5

Р.-М. Рильке. Флорентийский дневник.

6

Уильям Батлер Йейтс В тени Бен-Балбена. пер. с англ. Г. Кружкова.

7

Райнер Мария Рильке. Перед видом Толедо.

8

Шарль Бодлер. Осенняя песня. Перевод В. Левика.

9

Поэтический текст здесь и далее: Эдгар Ли Мастерс. Перевод А. Ждановой.