Слепая зона - Наталья Ильина

Его взяли на границе. До Брусничного Михаил доехал без приключений и довольно быстро, несмотря на затяжной ремонт трассы «Сортавала». Очередь к пропускным пунктам оказалась небольшой, и машина быстро подъехала к терминалу. Оставив ее для осмотра, Фрайман спокойно вошел внутрь и встал в короткую очередь для проверки документов.

Розовощекий молодой пограничник со старательно заученной маской безразличия на лице, открыл его израильский паспорт и вдруг нахмурился.

– Ждите здесь, – сообщил он Михаилу ломким баском и вышел вместе с паспортом до того, как Фрайман успел поинтересоваться, в чем дело.

Его никогда нигде не задерживали. Не было у него опыта неудач при пересечении границ. Даже дотошные иммиграционные офицеры Британских островов всегда были более чем деликатны, хотя Фрайман слышал о них немало неприятных историй. Растерянно оглянувшись, он увидел, как сзади, молча оттеснив стоящую за ним пару, подходят двое.

– Фрайман Михаил Яковлевич? – спросил один из них, высокий широкоплечий брюнет с глазами цвета выдержанного коньяка.

– Да, – все еще не веря в происходящее, ответил Михаил, – это я.

– Проследуйте за нами.

На одну секунду его обдало жарким желанием возразить, сообщить этим двоим, что случилось недоразумение, что он – гражданин Израиля и они не имеют права, но, взяв себя в руки, Фрайман пожал плечами.

– Хорошо.

Страха он не испытывал, лишь мысленно убедился, что помнит телефонный номер адвоката – из лучших – на случай, если заберут телефон. Обвинить его в чем-то конкретном никто не мог, но крови попортить – непременно.

Его вывели наружу и усадили в темно-синий микроавтобус с красной полосой на боку. С порожка машины Михаил оглянулся: за белым шлагбаумом начиналась ничейная полоса, а дальше, под горкой, отсюда не разглядеть, стояли серые кубики зданий финского пограничного поста. Там были безопасность и свобода. В этот момент Фрайман ощутил смутное беспокойство: а что, если он ошибается и предусмотрел не все? Парень с коньячными глазами подтолкнул его в спину – мягко, но точно. Михаил оказался в салоне, а парень вошел следом и закрыл дверь. Микроавтобус тронулся и резво покатил в обратную от границы сторону.

Все оказалось совсем не таким, каким я себе представляла. Атмосфера в помещении, куда привел меня Вячеслав (Он встречал меня у входа, а Максима внутрь не пустили. Оказывается, для этого нужен был особый допуск.), была напряженной.

– Вот вы какая, – с оттенком разочарования произнес тихий мужской голос, – ну, здравствуйте. Я – профессор Ремезов, Иван Ильич.

– Здравствуйте, – повернула я голову к источнику звука, гадая, что он ожидал увидеть. Три ноги? Рога? Тварь, готовую напасть на него? Тварь, к слову сказать, съежилась между моей макушкой и потолком, и мне начинало казаться, что ей здесь как-то неуютно.

Вячеслав предложил мне сесть, и я провела рукой по гладкому дерматину спинки стула. Справа обнаружилась холодная металлическая поверхность стола. Усевшись, я положила на нее руки. Тварь поднялась к самому потолку и там застыла.

– Вячеслав рассказал мне кое-что об этой вашей Твари, но полагаю, вы сможете сообщить больше, – начал профессор.

– Спрашивайте, – кивнула я, – в конце концов, именно за этим меня сюда и привезли.

– Меня заинтересовал момент воздействия томографа, – профессор не стал ходить вокруг да около. – Как вы посмотрите на повторное сканирование? Но на этот раз было бы желательно поместить это существо в аппарат вместе с вами.

Я уже думала об этом. Даже поинтересовалась в интернете, не повредит ли мне повторный визит на МРТ так скоро, но вот как запихнуть туда Тварь, да еще и удержать ее внутри?

– Мы можем попробовать, но я не уверена, что Тварь согласится.

– А мне сказали, что вы ее контролируете, – отозвался профессор, почти ядовито.

В тот же миг я почувствовала, как рука Вячеслава легла мне на колено под столом и легонько сжала его. Мысли понеслись вскачь. Нацепив на лицо самую каменную маску из всех возможных, я лихорадочно соображала, как себя вести. Не верит профессор в существование Твари или не верит в ее-мои возможности? Кто здесь друг, а кто – нет? Что можно говорить? Что можно делать?..

– Контролирую, Иван Ильич, иначе она бы уже лишила вас жизни. Вы ей не нравитесь.

Вячеслав вздрогнул, выдохнув чуть больше воздуха, чем обычно, и задержал следующий вдох. Я решила, что он подавил смешок. Профессор запыхтел, вполне ощутимо распространяя опасливое негодование, и завертел головой, видимо, силясь отыскать невидимую угрозу. Стул под ним жалобно заскрипел.

– Не нужно бояться. Она ничего плохого не сделает до тех пор, пока не сочтет, что мне угрожает опасность.

Это было правдой, но выглядело почти как угроза. И воспринято было соответствующе.

– И как она поймет разницу между угрозой и ее отсутствием?

«Черт! Откуда мне знать?» – подумала я, но вслух постаралась профессора успокоить:

– Она сумеет. Не повредила же она врачам в больнице? А они делали мне больно!

– И все-таки я склоняюсь к первоначальному варианту, – непонятно высказался профессор.

О том, что он обращался не ко мне, а к Вячеславу, я догадалась только тогда, когда танатолог ответил:

– На это нам понадобится согласие Светланы в любом случае.

Без меня меня женили…

– В чем согласие?

– Иван Ильич хотел бы содержать вас в герметичной камере, чтобы обезопасить работников лаборатории, – смущенно ответил Вячеслав.

Ага! Понятно. Меня здесь боялись, хоть и не понимали, с чем имеют дело. А может быть, именно поэтому?

– Я вас разочарую, Иван Ильич. Сама-то я сквозь стены ходить не умею, меня и обычная запертая дверь остановит, к тому же я, как вы, наверно, заметили, слепая и не смогу самостоятельно здесь разгуливать, а вот Твари любые преграды не помеха. У вас мыши есть?

Повисла короткая пауза.

– Какие мыши? – изумленно спросил профессор.

– Лабораторные. Для опытов.

– Найдем, – быстро отозвался Вячеслав.

Я не знаю, улыбался ли он, но улыбку, которую он излучал, я ощущала очень явственно. И похоже, он ловил мои мысли на лету.

– Можно посадить мышь в соседнем или в любом другом помещении, и Тварь ее… сделает то, что делает. Это поможет вам убедиться в ее существовании, особенно, если вы не станете говорить мне, где именно находится мышь. Тварь способна найти ее сама.

Профессор оживился. От него хлынул поток воодушевления, почти материальный. Он громче и чаще задышал, задвигался на стуле, что-то зашуршало, и я с удивлением сообразила, что он потер ладони.

– Отлично! Установим измерительную аппаратуру, проведем запись всех параметров…