До востребования, Париж - Алексей Тарханов

Кукольные хозяева, как я понял, относятся к ним как к моделям самолетиков или коллекции машинок, которые они тоже собирают. Правда, проблем с sex doll невпроворот. Куклы не ходят, не моются, не видят. С ними нянчатся, как с парализованными, таская на руках, пытаясь усадить поудобнее и пособлазнительнее, но на самом мягком диване они выглядят в лучшем случае как перебравшая школьница, которую сейчас стошнит.

Нам обещают, правда, что их научат стоять, потом ходить, потом говорить. На всех посвященных этой новости сайтах множатся плоские шуточки о том, что куклы никогда не будут жаловаться на головную боль. Я-то считаю, что с такими надеждами лучше распрощаться сразу, потому что куклы будут перегреваться при подзарядке, обновлять операционную систему и зависать в самый неподходящий момент. Так что появятся целые бригады техников скорой помощи, наподобие тех, которые вытаскивают несчастных из застрявших лифтов.

На самом деле история куклы как сексуального объекта началась не вчера. Тут приходит на ум, конечно, история Пигмалиона. Хотел бы я знать, упрекал ли себя художник, занимаясь потом любовью со своей ожившей Галатеей, в том, что недоработал, не предусмотрел, дал слабину, поспешил со сдачей объекта Все же было в его руках.

В парижском музее Бурделя я видел выставку «Манекен художника, манекен-фетиш». Она начиналась с манекенов, которыми пользовались художники вместо того, чтобы писать натурщиков, а потом приходила к историям, когда превратившиеся в человекоподобных кукол манекены оживали и порабощали своих хозяев. Вот вам история куклы, принадлежавшей художнику Оскару Кокошке и известной не меньше, чем Олимпия-Коппелия или кукла наследника Тутти. Когда его любимая Альма Малер оставила его, он заказал мюнхенской художнице театра Гермине Мосс изображение своей подруги в натуральную величину и со всеми деталями. В отличие от реальной Малер, она была буквально набитая дура, послушная и бессловесная. Возможно, именно то, что и было нужно Кокошке. Поигравшись с ней, он искромсал ее на куски, а отрубленную голову выкинул на помойку.

#туристы #парижскиеиностранцы

В Париже не так уж много парижан. Поменьше, чем в Москве москвичей. Зато туристов в Париже в урожайный год почти столько же, сколько жителей в стране.

Здесь к туристам относятся не с таким холодным отчаянием и враждебностью, как в Венеции. В Париже на них смотрят как на голубей на площади: даже не прочь покормить с руки, учтиво показать дорогу, быстро и без особой настойчивости поухаживать за симпатичной туристкой. Но брать домой? Никаких хомяков!

Туристы такое потребительское отношение к себе чувствуют. Нет для них большего оскорбления, чем сказать им, что они – туристы. Они боятся, что их таким образом держат за лохов, будут невкусно кормить, не то показывать и обсчитывать на каждом остром парижском углу.

Еще больше они боятся быть банальными и попасть в туристическое, неаутентичное место. Перед поездкой они изучают блоги и TripAdvisor (не так давно пойманный за руку на самопальной рекламе), всякие «лонли плэнет» и «пти фюте», не догадываясь, что именно таким образом поступают патентованные туристы всех стран и народов.

Стоит ли иностранцам, которые туристы, опасаться чего-нибудь в Париже? Да нет! Возможно, на месте туриста я обошел бы стороной Moulin Rouge, как бы мне его ни впаривали. Место старинное, отпраздновавшее свои 120 лет абсолютным мировым рекордом: 720 подъемов ножек за 30 секунд. Но это канкан на конвейере. Каждому шоу отведено свое время в истории. Дальше старость и деменция.

Чтобы увидеть кабаре, сохранившее еще некоторое количество жизненных соков, идите в Crazy Horse. «Лошадки» хорошо подобраны, идеи постановок поновее, хотя им тоже 60 лет в обед, и усталость жанра заметна. Но все же не такая, как в Moulin Rouge, которым наслаждались парижане сто с лишним лет тому назад, а теперь оставили приезжим в не самом приятном районе промышленного разврата Пигаль, хиреющем и загибающемся, как какой-нибудь поселок при заброшенной шахте.

Я не пошел бы гулять по Елисейскими Полям. Поэзии в них не больше, чем в московском Комсомольском проспекте. Не спорю, ее и там можно найти. Елисейские Поля – кратчайший путь между двумя славными точками: от Конкорда до Триумфальной арки, но между ними – разочарование. Начало Полей от Конкорда, впрочем, получше. Там вам и начало магазинных троп, и аукционный дом «Арткуриал», где в саду всегда выставлено что-то забавное, и разбитый издавна на так называемые квадраты парк до круглой площади Рон-Пуэн.

Но дальше – хуже: улица слишком длинна и широка для всего того, что на ней есть. Это гарантированно разочаровывает людей, пришедших сюда впервые. Потом, в другие ваши путешествия, вы научитесь пользоваться Елисейскими Полями и их магазинами, но в первый раз лучше кинуть взгляд на стоящую вдали Триумфальную арку, помахать ей рукой, а затем уже на нее подняться и с высоты 50 метров помахать в обратном направлении. Сверху видно, как по Полям идут стайки туристов от центра к арке и стайки молодежи из предместий от арки к центру. Они вылезают из-под земли со станции электрички – точно как уэллсовские морлоки.

Парижский Диснейленд заманивает к себе еще в аэропорту. Зачем вам в Париж, приезжайте лучше к Микки-Маусу! Нет, я не против хитрой мышки и совсем не отговариваю вас ехать в Диснейленд. Это тяжелая работа для любого родителя, но дети будут счастливы, особенно если вы будете точно знать, что они хотят, и не дадите им впасть в отчаяние от обилия возможностей.

Но боже вас упаси селиться поблизости, как это делают многие. Даже лучшие отели вокруг парка аттракционов – это потерянные вечера. В Диснейленд идет метро, и путь туда из центра города занимает 40 минут. Билеты в парк можно купить заранее, явиться туда к открытию и сбежать оттуда вечером с чувством выполненного долга, не оставаясь на ночевку в полях. Даже не Елисейских.

На борьбе с банальностью делаются неплохие деньги. Авторы гидов обшаривают Париж в поисках нетуристических мест, чтобы завтра же, продав их за бесценок, сделать туристическими. Мои друзья хватают меня за руки и просят не выдавать славных адресов в страхе, что туда завтра ломанутся туристы, и обслуга избалуется, и место испортится.

Но что значит – туристическое место? Давайте разберемся. Это место, где видели много туристов и никого не обидит ваше желание добавить лед в вино или заказать колу вместо гренадина. Здесь будет меню на нескольких языках, даже и на русском, хотя для многих из нас русское меню выглядит как сигнал тревоги. Мы ведь не любим друг друга за рубежом. Так говорят. Видимо, молчаливо считается, что дома мы друг друга любим взасос.

Вот я дошел сегодня до Монмартра и поднялся на холм. Место туристическое, и даже слишком. И если бы меня раньше спросили, ходить ли туда – я бы уверенно ответил «нет». Теперь же скажу «да». Ожидаешь полный Арбат с художниками и туристическую давку. Придя, обнаруживаешь, что туристы в основном локализованы вокруг церкви, а холм в полном вашем распоряжении.

Лоб Монмартра с Сакре-Кёр по-прежнему усижен туристами, как сахарная голова мухами. Однако же обратный склон пуст, и вид Парижа оттуда ничуть не хуже, хотя вместо Notre-Dame там господствует в пейзаже летающая тарелка стадиона Stade de France.