Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

– Но ведь я…

– Быстрее, малыш, – вместо этого отвечает ему лекарь, – вот тебе сумка. Как выздоровеешь – занесешь. Смотри, она принадлежит моей младшенькой, и я очень расстроюсь, если потом этой сумки у нее не окажется. Я в нее все положил, что тебе в ближайшие дни понадобится. Вот видишь. В этом отделении. Вот так закрывается и смотри, какая длинная ручка. Закинешь себе через плечо и спокойно донесешь до дома, а там уже все отлично будет. Имей в виду – здесь повсюду союзники – это тебе только на руку. Скажешь, что кого-то приходил навещать, или соврешь, что подзащитный или же что-то в этом духе. Не мне тебя учить. Союзники никогда нас в лицо не знали, так что все должно у тебя получиться. Правда, наших тебе придется обходить стороной, но я не думаю, что это будет слишком уж сложно. Видящих же лучше окольными путями. И смотри еще – времени до прекращения действия лекарства у тебя не так уж и много. Главное, успей уложиться. Все-таки три часа – достаточно, даже при такой ситуации, но все же постарайся попасть к себе до того, как энергетик прекратит воздействие на твой организм.

Едва разлепляя веки, Винс, словно в тумане, видит, как Большой Том протягивает ему яркую девчачью сумочку с разноцветными котятами, весело и беззаботно улыбающихся пареньку. Тот, борясь со слабостью, принимает ее из рук гиганта, едва заметно кивая, какое-то время сосредоточенно рассматривает пеструю ношу, обрамленную клеенчатым узором, и самих сапфироглазых котят. Глядя на их безбрежное спокойствие, он понемногу осознает, что его прежнюю сонливость уводит в сторону, и, уже окончательно распрощавшись с прежней негой, тихонько спрашивает Большого Тома:

– Но…

– Все будет хорошо. Быстрее. Просто давай быстрее. Считай, что я просто не хочу, чтоб мой пациент корячился, разбирая завалы, когда у него было полное внутреннее опустошение. Это в сотни раз хуже любых энергетиков. Нельзя – понял, а то сляжешь потом, и только белые тапочки да простынку на память оставят. Да, вон твоя одежда, так что одевайся – я подожду снаружи. Только быстро, меня могут позвать в любую минуту. Так что поспеши, Винсент.

Говоря это, лекарь помог Винсу приподняться с кровати и понемногу встать. Сам паренек не до конца понимал, что заставило его покинуть мягкую и удобную постель, но раз Большой Том сказал, что так необходимо поступить, значит, это действительно нужно.

Вот уже темнокожий путник вышел из его полутемной палаты, оставив своего пациента, все еще немного растерянного, стоять босиком на холодном полу. Винсент только сейчас заметил, что одет в ужасный больничный халат, а в руках, как самое драгоценное сокровище, он держал пеструю детскую сумку. К тому же, ногам было нестерпимо зябко, отчего в голове понемногу начало проясняться, или же это все-таки было как-то связано с действием лекарства? Винс толком понять, увы, не мог. Он несмелыми шагами подошел к небольшой полочке, на которой аккуратной стопкой лежали его вещи, и быстро начал переодеваться. Раненная во время ритуала рука все еще неприятно саднила, хотя и была хорошенько перевязана. Добавить к этому легкую слабость и небольшое расстройство координации, то ему бы однозначно еще лежать и лежать, но раз он обещал, то лучше ему все же поторопиться.

Одевшись и повесив на плечо сумку с котятами, юный некромант осторожно подошел к краю шторки, постаравшись отдернуть ее так, чтобы снаружи этого не было заметно. Кое-чему он все же научился за то время, которое проживал в Пути.

Так и есть. Недалеко от его палаты маячил Большой Том. С ним говорил какой-то человек. Присмотревшись, паренек узнал сменщика из дневных. На первый взгляд гильдийцы общались довольно любезно, но выглядело это как-то картинно. Винс нахмурился. Значит, лекарь был все-таки прав, а это значит – ему действительно необходимо каким-то образом отсюда исчезнуть, пока его отсутствие не заметили. Нет, он, конечно, был патриотом, но его патриотизм был здравым и жизнелюбивым, как, впрочем, и у большинства истинных путников.

Паренек осторожно огляделся. Лазарет, насколько он помнил, в Гильдии Ветра – место не самое шумное, но и не самое пустынное. Поэтому изрядное оживление никак не вписывалось в здешнюю привычную атмосферу. Значит, Большой Том не врал – их удостоили чести сами союзники. Да уж, не самая хорошая новость, конечно, но сойдет и так.

В голове у юного некроманта окончательно прояснилось, и остаток былой сонливости исчез без следа. Винс еще раз глянул на сменщика. Видящий. Плохо. Да еще и не такой уставший, как сам Винсент, которому еще предстояло пробираться через все медицинское крыло на его родной Темный этаж.

Через основной вход лезть напролом не стоит – это и так понятно. Хорошо, что паренек вовремя увидел ее – огромную троллиху, которая совсем рядом что-то жестко втолковывала какому-то провинившемуся пациенту. Тот был изрядно раздосадован из-за встречи с ней. Не мудрено. Винс знал, что она очень ревностно относилась к разгуливающим по самодельным коридорам больным. Не так уж давно ему, примерно в такой же ситуации, довелось попасться ей на глаза, и повторять свой опыт общения он не хотел.

Похоже, что этот путь ему перекрыт, а значит, надо искать другой. Однако времени не так уж и много. Большой Том не в состоянии разговаривать со сменщиком целую вечность. Рано или поздно он обязательно нагрянет за Винсентом, пытаясь втолковать ему смысл ратного подвига во славу Пути.

Хотя ноги еще заплетались, но внутренняя уверенность возросла. Винсу уж никак не хотелось разбирать завалы, а тем более после того, что ему сегодня довелось испытать. Учитывая же, что начальник дневной смены тролль, то свою будущую работу паренек мог представить без труда. Сталист, как всегда, будет привычно сверяться с планом и, улыбаясь, загружать их еще больше, а потом, по прошествии нескольких дней, будет удивляться тому, что его подчиненные взбунтуются против него.

Потому паренек не стал больше раздумывать – дошел до противоположной от входа шторы, осторожно отодвинул ее, тем самым открыв проход в узенький коридорчик, соединяющий стенки импровизированных палат. На них редко кто обращает внимание – ведь они нужны лишь для обслуживающего персонала, когда тот убирается в палатах. То есть для маленьких роботов, незаметно шмыгающих под ногами. Главное теперь, не напороться на эти чудные автоматы, иначе задушевная беседа с Браем о высоких материях станет осязаемым будущим.

Винсент отчаянно посмотрел на потолок и в очередной раз тяжко вздохнул – здешняя карта звездного неба ему абсолютно ни о чем не говорила, отчего на душе у паренька стало еще горше. Значит, придется идти наугад. Вправо, влево – без разницы.

Вначале он повернул вправо. Понадеялся на свое внутреннее чутье. Понимал, что делал это совершенно безосновательно, но все же, исподволь, надеялся на удачу. Двигался он медленно. Пару раз едва не попался, но успел затаиться и выждать момент для продолжения своего пути.

Легкое колыхание ткани. Ни яркого света, ни глубокой темноты, лишь полутона. Мрачные оттенки серого в этом узком тоннеле из ткани и стыков. Ему едва хватало места. Он боялся привлечь чье-то внимание – ведь его тень следует за ним по пятам, а ткань штор была не настолько плотной, чтобы сделать его незаметным.