Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

– Но почему, черт возьми? Ты же разрабатываешь Ведущую жилу, разве нет?

– Я начинаю думать, что эта твоя Ведущая жила – бабушкины сказки.

Франсуа задумчиво уставился в свой стакан:

– На какой вы сейчас глубине?

– Один шурф идет под уклоном на пятьдесят футов.

– И что, никаких признаков Ведущей?

Дафф покачал головой.

– Ты пойми, когда я в первый раз тебе про это рассказывал, бо́льшая часть всего, что я наговорил, были просто предположения.

Дафф кивнул.

– А теперь я об этом знаю немного больше. Я тебе сейчас кое-что скажу, но помни: только тебе одному. Если это выйдет наружу, я потеряю работу, понимаешь?

Дафф снова кивнул.

– До сих пор Ведущая была обнаружена только в двух местах. У нас, на «Буре и гудке», и недавно мне стало известно, что братья Хейнс на нее наткнулись в шахте «Кузен Джок». Давай нарисую.

Он взял нож и стал чертить на подливе, покрывающей дно тарелки Шона.

– Вот здесь Ведущая идет довольно прямо. Вот здесь я, здесь «Кузен Джок», а вот здесь между нами ты. Мы оба нашли Ведущую, а ты нет. Я предполагаю, что она все равно где-то здесь, ты просто не знаешь, где искать. В самом дальнем конце участка «Бура и гудка» Средняя и Ведущая идут почти параллельно, между ними два фута, но, когда они доходят до границы «Кузена Джока», между ними снова пятьдесят. Мне кажется, эти две жилы образуют как бы такой длинный лук, вот так, – продолжал рисовать он. – Средняя – это тетива, а Ведущая – плечо его дуги. Говорю тебе, Дафф, если ты будешь копать под правильным углом к Средней жиле, обязательно найдешь, а когда найдешь, с тебя стакан.

Слушали они его мрачно, а когда Франсуа закончил, Дафф откинулся на спинку стула.

– Если бы знать это месяц назад! А сейчас где взять денег, чтобы копать новый шурф, да еще чтобы дробилка постоянно работала?

– Может, продать часть оборудования? – предложил Шон.

– Да нам оно самим нужно – каждая лопата, каждый лом. А поди продай хоть одну лопату – на нас сразу набросится стая кредиторов, как волки завоют: мол, отдавайте наши денежки.

– Я бы дал вам взаймы, если бы было что, но сами знаете, сколько мне платит мистер Градски. – Франсуа пожал плечами. – Вам нужно около двух сотен. А у меня их нет.

Вернулась Кэнди, как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу Франсуа.

– О чем это вы? – спросила она.

– Сказать ей, Франсуа, как думаешь?

– Ну, если ты думаешь, что это пойдет на пользу.

Кэнди выслушала, немного подумала.

– Вообще-то, я недавно потратилась, прикупила под Йоханнесбургом десять участков земли, в Гаверн-Виллидж – это в долине, так что денежек у меня маловато. Но фунтов пятьдесят могу одолжить, если это поможет делу.

– Никогда не занимал денег у женщин, ну что ж, лиха беда начало. Кэнди, я тебя обожаю.

– Хотелось бы, чтобы это было правдой, – отозвалась Кэнди, но, к счастью для Даффа, он этого не услышал.

– Нам нужно еще полторы сотни – ваши предложения, джентльмены, – торопливо проговорил он.

Повисло долгое молчание. Потом Дафф посмотрел на Шона, и рот его разъехался до ушей.

– Не говори, дай-ка я угадаю, – опередил его Шон. – Хочешь продать меня на племя?

– Близко, но не совсем. Как у тебя со здоровьем, дружок?

– Спасибо, хорошо.

– Силенки хватает?

– Хватает.

– Храбрости молодецкой?

– Ну хватит, Дафф, говори. Что-то не нравится мне, как блестят твои глазки.

Дафф достал из кармана блокнот и огрызок карандаша и что-то написал. Потом вырвал листок и вручил его Шону:

– Вот эти объявления мы развесим в каждой таверне прииска.

Шон прочитал:

Кэнди читала записку, глядя ему через плечо. Она так и взвизгнула от удовольствия:

– Замечательно! Так, придется нанять еще пару-тройку официантов, чтобы подавать напитки, и еще я приготовлю легкий завтрак. Думаю, мне тоже можно брать по два шиллинга с человека, как считаете?

– А я займусь объявлениями, – вставил Франсуа, которого в этом деле вряд ли кто мог переплюнуть. – И еще пошлю двух парней, чтобы приготовили ринг.

– Дробилку до Нового года останавливаем: Шону надо как следует отдохнуть. Только легкие тренировки, ни капли спиртного, конечно, и побольше спать.

– Ага, вы уже все устроили… а у меня спросили? – поинтересовался Шон. – Мне осталось только покорно выйти и ждать, когда из меня сделают отбивную?

– Мы же для тебя стараемся, дурень. Мы хотим, чтобы ты стал богатый и знаменитый.

– Благодарю, благодарю вас от всей души.

– Ты же любишь драться, разве нет?

– Это когда настроение плохое.

– Не волнуйся, я придумаю для тебя таких обзывалок, что сразу настроишься.

– Как самочувствие? – В течение утра Дафф уже в шестой раз задавал этот вопрос.

– Пять минут прошло – никаких изменений, – утешил его Шон.

Достав из кармана часы, Дафф посмотрел на них, поднес к уху и удивился: надо же, тикают.

– Претенденты уже выстроились на веранде. Я сказал Кэнди, чтобы угостила их – пускай выпьют как следует, пусть пьют сколько хотят и бесплатно. Каждая минута, пока мы здесь ждем, дает им еще одну возможность принять на грудь. Входную плату собирает Франсуа, я дал ему свой саквояж. Ты побеждаешь – ставки тоже идут туда. Мбежане я поставил сразу за гостиницей. Если начнется заваруха, один из нас перебросит сумку ему, а там поди найди его в высокой траве.

Шон лежал на кровати Кэнди, растянувшись во весь рост и заложив руки за голову.

– План у тебя, конечно, идеальный, тут ничего не скажешь. Но пока, умоляю, помолчи. Ты меня нервируешь.

Дверь с грохотом распахнулась, и Дафф пулей соскочил со стула. В дверях, держась за грудь, тяжело и часто дыша, стоял Франсуа.

– Сердце, – прошептал он. – Мое сердце этого не выдержит.

– Что там такое? – спросил Дафф.

– Мы собрали больше пятидесяти фунтов. Но на крышах тоже полно народу, и они не платят. Всякий раз, когда я к ним обращаюсь, в меня швыряют бутылками.

Кивком Франсуа показал на окно: