Обманный лес - Кристофер Голден

Ее длинные пальцы, словно змеи, вились впереди нее, тянулись к нему. Генерал отрубил одно щупальце. Потом развернулся и бросился к краю поляны. Колючие ветви обвились вокруг его ног. Врезаясь. Сокрушая.

– Нет! – яростно крикнул он. – Только не сейчас.

Голова, плечи и руки генерала находились за границей поляны. Но даже теперь она тянула его назад. Им начало овладевать отчаяние. Пчелы в груди у него на мгновение утихли. Он перестал слышать жужжание и подумал, что они каким-то образом снова бросили его. Но нет, он ощущал, как они копошатся внутри, на его ребрах.

– Нет! – взревел он. – Моя Королева, вы не ведаете, что творите! Если я не спасу Натана, Обманный лес может погибнуть навеки! Неужели вы не понимаете? Наш Мальчик сотрет нас в порошок, из мести или просто с горя! Мы можем кануть в небытие!

Но Королева его не слушала. Она тащила его обратно, на поляну.

Королева не слушала.

Слушал кто-то другой.

На вершине дерева раздался звук, совершенно неуместный посреди всего этого кошмара, похожий на перебор струн арфы и перезвон колокольчиков, плач скрипки и пианино, и генерал, обернувшись, задрал голову и увидел, как дракон Смычок спикировал на поляну. В голубом огне его оранжевое брюшко отливало пурпурно-красным, зеленая кожа казалась черной. Но генерал не спутал бы его ни с кем другим.

Дракон налетел на Королеву леса. Ее терновые ветви-волосы облаком взвились над головой, потянулись к его хлопающим крылышкам. Смычок открыл пасть, и из его глотки вырвался язык пламени, рыжий и потрескивающий. Он дотла спалил ей волосы, прежде чем добрался до обезображенного лица. Смычок полетел дальше, мимо Королевы, а она вся занялась огнем, пламя алчно пожирало ее тело.

Королева леса дико закричала от боли и сдалась.

Ее объял огонь.

Несколько секунд спустя, когда Смычок снова устроился у генерала Арахисовое Масло на плече, от нее осталась лишь свежая, влажная обугливающаяся зелень неповрежденной половины лица Она была слишком зеленой, слишком юной, чтобы гореть так быстро. Но в конце концов от нее останутся лишь угли.

Смычок заплакал огненными слезинками.

Генерал зашагал прочь с поляны, точно и прямо по тропке, которая вела к реке Вверх и крепости на другом ее берегу. Дракон печально фыркнул.

– Ты сделал то, что должен был, чтобы спасти лес, – сказал генерал, непривычный к роли утешителя. Ему нелегко пришлось сначала с Натаном, а теперь вот с драконом… Генерал никогда не был особенно сострадательным человеком. Даже когда его собственные ребятишки были маленькими, он редко целовал их царапины или утешал в их горестях.

– Я убил Сердце леса, – отозвался Смычок.

– Лес не смог бы жить без сердца, – заверил его генерал. – Возможно, из-за этого и весь сыр-бор. Раньше я думал, что Сердце леса – Наш Мальчик, в своем роде. Но теперь я задумываюсь, не перешло ли все это к Натану.

Они еще некоторое время шли по лесу, прежде чем дракон снова подал голос.

– Думаешь, мы погибнем? – спросил он наконец. – В этой битве, я имею в виду. Шакал Фонарь очень свиреп, ты же знаешь.

– Может быть, – ответил генерал – Такова природа войны. Ты боишься?

Дракон, казалось, едва не рассмеялся и слегка растопырил крылышки. Музыка больше не казалась нежной, она походила скорее на похоронную песнь.

– Раньше я боялся боли, но не боялся умирать, – рассудительно сказал Смычок. – Я думал, что тогда я буду со своими родителями. Теперь боль не внушает мне страха. Я утратил чувствительность. Но смерть… смерть страшит меня. Я не знаю, что лежит за лесом для того, кто проклят. А ты?

Теперь настала очередь генерала умолкнуть. Он прошел несколько ярдов с драконом на плече, потом на секунду остановился. И повернул шею так, что оказался с драконом глаза в глаза.

– Мы выясним это вместе, друг мой, – сказал генерал Арахисовое Масло.

Так, вместе, они зашагали дальше.

Когда Уолт Сарбекер подъехал к дому Эмили в Тарритауне, была половина девятого утра. Он не успел даже заскочить на работу. В семь с небольшим ему позвонил помощник с рассказом о преступнике, который забрался в дом Эмили Рэнделл этой ночью. Помощник не видел никакой связи, но дамочка Рэнделл спрашивала об Уолте.

Перед тем как подняться на крыльцо, он обошел дом, чтобы взглянуть на разбитое окно второго этажа. Дождь, который лил несколько дней, закончился, ярко сияло солнце, небо голубело над головой, дул приятный ветерок. Уолту на миг захотелось на пляж – как здорово было бы оказаться там сейчас с Дженни и их сынишкой Алексом. Весной он купил сыну нового воздушного змея, с динозаврами, и они запускали его при каждом удобном случае.

Потом он снова вспомнил сына Эмили Рэнделл на больничной койке, и сердце у него сжалось. На этой поганой работе сердце у него сжималось каждый божий день.

Раздраженно вздохнув, Уолт провел рукой по тронутым сединой волосам и направился обратно к переднему крыльцу. Он был удивлен, что плотники до сих пор не появились, чтобы вставить стекло, и мысленно положил себе отыскать их для миссис Рэнделл, если ей понадобится помощь.

Он поднялся по ступенькам на крыльцо, позвонил в дверь и принялся терпеливо ждать, сжимая в руке пакет из «Данкин донатс». Два стакана с кофе, черным. Если она предпочитает с сахаром и сливками, может добавить их сама.

Но, когда дверь открылась и Уолт увидел выражение лица бедной женщины, он разом позабыл про кофе. Он искал в памяти слово, которое обозначало бы это бледное лицо и пустые глаза, потерянный и пронизывающий взгляд. И он нашел это слово. У Эмили Рэнделл был такой вид, как будто она увидела привидение. Как будто все призраки ее жизни явились к ней этой ночью, и теперь она едва ли была в силах поверить, что днем к ней не явится новый дух.

– Миссис Рэнделл, вы меня помните? – спросил он ее. – Детектив Сарбекер.

Ее глаза на миг просветлели, и она открыла дверь шире.

– Да, детектив. Спасибо, что пришли так быстро. Мне… мне нужно поговорить с вами.

Она бросила мимолетный взгляд на пакет из «Данкин донатс», и Уолт почувствовал себя очень неловко, почти по-дурацки, из-за того, что держит его в руках. Он поднял его, чуть ли не всучил ей.

– Я принес нам кофе, – неуклюже пояснил он. – Подумал, после потрясения, которое вы пережили ночью, вам не помешает чашечка кофе.

Миссис Рэнделл отважно попыталась изобразить улыбку и попытка ее с треском провалилась.

– Думаю, кофе мне уже не поможет, детектив. Но все равно спасибо за заботу.

Она развернулась и пошла в дом, ее уязвимый и поруганный дом, и Уолту не оставалось ничего другого, как закрыть дверь и последовать за ней. В гостиной она уселась на диван и жестом пригласила его садиться в кресло напротив.