Воображая город. Введение в теорию концептуализации - Виктор Вахштайн

Данный пример (взятый из нашего раннего исследования [Вахштайн 2011a]) иллюстрирует особенности социальной конструкции одного из мест торгового комплекса – места пограничного и оттого наиболее интересного для исследования. Несовпадение формальной и практической границы места обнаруживается лишь по результатам включенного наблюдения; пятнадцатиметрового «зазора» между двумя этими границами нет ни на картах, ни в интервью наших информантов. Наблюдая за поведением людей, мы вычленяем устойчивые паттерны («…темп ходьбы замедляется, исчезает целенаправленность, шаг становится прогулочным и неторопливым, взгляд рассеивается»), которые образуют своего рода грамматику действия в данном конкретном месте. Далее можно выстраивать объяснения и интерпретации обнаруженных регулярностей. Например, можно предположить, что при переводе «ходьбы по подземному переходу» во «фланирование по торговому центру» особую роль играет материальное оснащение границы: дверь, разделяющая два типа пространства, это дверь-стоящая-в-переходах-метро (а не дверь-в-торговый-центр, вроде той, что предваряет вход в «Охотный ряд» со стороны бывшей гостиницы «Москва»). Поэтому она не обеспечивает соответствующей перенастройки: толкнув ее, и придержав, чтобы не ударить позади идущего, вы – по ощущениям – просто выходите из метро, но еще не входите в торговый комплекс, дверь сообщает своему пользователю, как вести себя с ней, но умалчивает о том, как вести себя за ней. Вход в торговый комплекс – не «по идее», а «в действии» – происходит лишь через два десятка шагов.

На язык теории фреймов это наблюдение может быть переведено так: двум фреймам взаимодействия соответствуют два места – «подземный переход» и «торговый комплекс». Смена одного типа поведения на другой связана с перемещением между двумя местами. Границы мест могут быть идентифицированы в действиях людей именно потому, что они соотносимы с границами фреймов: где происходит смена «настройки поведения», там и граница. В данном случае мы видим, что эта смена совершается с некоторым запозданием – возможно, маркеры, предназначенные для перенастройки действий, плохо считываются посетителями. Отсюда повышенный интерес к форме и функциям двери – дверь со стороны подземного перехода не несет соответствующего метакоммуникативного сообщения, она не говорит входящему: «Это – торговый комплекс». Любопытно, что на обоих входах в торговый центр есть надписи «ОХОТНЫЙ РЯД», но сила надписей, как метакоммуникативных сообщений, мала – они не вовлечены в действие непосредственно, не соотносимы с телом действующего. Типичная дверь с позолоченными ручками и типичная дверь в переходе метро адресуют свое послание не взгляду, но телу – одна из них говорит: «Это уже торговый комплекс», другая: «Вы только что вышли из метро».

Как метакоммуникативные сообщения инкорпорируются в повседневную практику на уровне материальной аранжировки мест? Использование в исследовании формализованных карт наблюдения позволило описать различия между двумя классами таких материальных атрибутов:

– «декорации» (setting) – все, что непосредственно форматирует взаимодействие, направляя коммуникацию, обуславливая перемещения: стойки, витрины, лестницы, лифты, эскалаторы, временные заграждения, разные типы дверей и т. п.;

– «реквизит» (equipment) – все, что инкорпорировано в поток взаимодействий и используется в них инструментальным (а зачастую и неинструментальным) способом: банкоматы, металлоискатели, сами товары, игровые автоматы, камеры наблюдения.

Различия между ними – это именно различия между двумя типами материализованных метакоммуникативных сообщений. Реквизит «вложен» в декорации и это может создавать диссонанс («банкомат в туалете» или «рояль на входе в овощную базу»). До некоторой степени реквизит служит связующим звеном между потоком взаимодействий и декорациями, в которых эти взаимодействия организованы. Предельно обобщив, мы можем говорить о трех типах наблюдаемых метакоммуникативных сообщений. Два имеют стабильные материальные референты (декорации и реквизит), третий – метакоммуникативные маркеры, которыми обмениваются сами взаимодействующие, – выражается через их тела.

Теперь посмотрим, что же это за маркеры.

Тем не менее производство метакоммуникативных сообщений, маркирующих место коммуникации, не является произвольным и случайным, всецело зависящим от воли взаимодействующих. Само это производство является частью места, оно вписано в его «архитектуру», подобно тому, как жест пользователя банкомата, прикрывающего ладонью вводимый ПИН-код, вписан в грамматику обращения с банкоматом, является своего рода инвариантом в этом фрейме. Наблюдение в «Охотном ряду» позволяет, например, эксплицитно описать «правило», которое нам хорошо известно из обыденного опыта: между человеком у банкомата и первым, стоящим в очереди, поддерживается зримая дистанция. Эта дистанция маркирует зону приватного пространства пользователя – он должен быть уверен в том, что никто не заглядывает ему через плечо, не подсматривает ПИН-код и не оценивает состояние счета. Сохранение и поддержание такой дистанции – своего рода элемент грамматики публичных взаимодействий, его нарушение может привести к расшатыванию фрейма или мисфреймингу.

Именно люди в очереди, а не поток проходящих мимо посетителей Торгового центра воспринимаются как нарушители приватности: