Пробуждение дракона. Книга 1. Шепот теней - Ян-Филипп Зендкер

Тан встал, оделся и бросил на Аньи взгляд, на который она не ответила. Он вышел из спальни не попрощавшись и так же молча спустился по лестнице.

На столе в столовой лежали серебряные палочки для еды и бело-голубая посуда, так гармонировавшая с розовым деревом. Холодные закуски выглядели очень аппетитно. Тан велел повару приготовить традиционный китайский обед из двенадцати блюд, охладить бутылку «Дом Периньона» и принести из подвала еще две «Петрюса» 1989 года.

Тан продумал все до последней мелочи, ничего не оставив на волю случая. Он совсем не знал Пола Лейбовица, принадлежавшего, судя по рассказам Ричарда Оуэна, к тем немногочисленным иностранцам, которые, десятилетиями живя в Гонконге, умудряются не разбогатеть. Тан спрашивал себя, как такое возможно? Неужели этот Лейбовиц оказался настолько бестолковым? А может, он из тех сумасбродных типов, кого не интересуют удобные машины, хорошая еда и дорогое вино?

Тан ненадолго задумался, стоит ли ставить в гараж желтый «феррари», но потом подозвал водителя и велел ему припарковать машину на въезде. Это был старый трюк, на его китайских гостей он действовал безотказно. Большинство из них не видели различия между «Дом Периньоном» и обыкновенным игристым вином, но всегда находился по крайней мере один, кто мог оценить, какими изысканными напитками балует себя Тан. Такой обычно не упускал случая поделиться своими наблюдениями с остальными. Вскоре круг гостей смыкался, начинались перешептывания, а затем робость сменялась почтительностью, и все поднимали бокалы за здоровье хозяина дома. На тех же, кто оставался равнодушен к дорогому вину или супу из плавников акулы, производил впечатление желтый «феррари» у двери или выставленные в коридоре золотые клюшки для гольфа. Тан любил шокировать, все это были испытанные трюки.

При этом самому ему нужно было немного. Тан отставлял дорогое вино, едва пригубив, и никогда не выпивал больше бокала за вечер. Машины интересовали его так же мало, а игра в гольф была скучнейшим занятием на свете. Но никто из гостей об этом не догадывался. Все эти знаки умопомрачительной роскоши были тщательно отобраны с одной только целью – продемонстрировать гостям, какое место занимает Виктор Тан в иерархии богачей современного Китая. Ни о чем другом Тан не думал.

Пол Лейбовиц тоже должен знать, с кем имеет дело. Его нельзя упускать из виду, пока Тан не поймет, зачем этот человек вмешался в его жизнь.

В самом ли деле он действовал от имени семейства Оуэнов, как утверждала Аньи? Был ли кем-то вроде частного детектива, который вел расследование по поручению миссис Элизабет, но без ведома Ричарда? Скверное дело, если так. А может, ему давно все известно и он только разыгрывает неведение? Кто его покровители, если они у него есть? А вдруг ему помогает комиссар Чжан, про которого Ло рассказывал, что его видели в окрестностях фабрики «Катай хеви метал»?

Чжан? Распространенная фамилия, он знавал немало Чжанов. Один врезался ему в память, но это слишком невероятно, это не мог быть он. Тан так и не решился спросить у Ло, откуда родом его подчиненный.

Услышав жужжание электрического мотора, приводившего в движение сложный механизм главных ворот, Тан открыл входную дверь и вышел на крыльцо. Во двор медленно въехал черный «мерседес», обогнул желтый «феррари» и припарковался у подножия лестницы. Тан собственноручно открыл дверцу Элизабет Оуэн и приветствовал ее легким поклоном. Она успела принять на грудь, он чувствовал это по запаху и видел по ее глазам. Один раз она напилась за обедом в его присутствии – отвратительное зрелище. Элизабет Оуэн трогала под столом его колени и все норовила положить голову ему на плечо. Под конец она даже упала и окончательно потеряла лицо. Тан презирал людей, которые не умеют себя контролировать.

Боже мой, что произошло с Ричардом? Он выглядел сильно похудевшим, с пепельно-серым лицом, и стоял перед Таном согнувшись, как будто на его спине вдруг вырос горб.

– Мистер Лейбовиц? Очень приятно, я так много слышал о вас.

Нет, Аньи не преувеличивала. Пола Лейбовица следовало воспринимать всерьез. Тан даже не мог сказать, что именно произвело на него такое впечатление. Была ли это уверенность, с которой чужак выдержал его взгляд, или полное отсутствие страха в его глазах? Так или иначе, Тан решил быть начеку и набраться терпения, коль скоро хочет вытянуть из этого иностранца хоть какую-нибудь информацию.

Тан пригласил гостей в дом, где их ждал слуга с влажными полотенцами для рук. Другой принес шампанское на подносе. Он наполнил бокалы, держа бутылку этикеткой наружу, как учил его Тан. Скосив глаза на Лейбовица, Тан окончательно убедился, что этот иностранец не из тех, кого можно впечатлить бутылкой «Дом Периньон».

Тогда чем? Может, двумя вазами династии Мин, которые Тан недавно приобрел на аукционе в Нью-Йорке за сотню тысяч долларов? Ценные безделушки. Более ста пятидесяти лет находились в руках иностранцев, пока Тан не вернул их на родину. Он собирался подарить их одному музею в Шанхае.

Ни один мускул не дрогнул на лице Лейбовица, когда Тан озвучил сумму покупки. Ричард же глуповато присвистнул и легонько хлопнул Тана по плечу.

Что случилось? Почему Элизабет ругает официанта? Вот она приблизилась к ним с бокалом в руке и остановила на Тане взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

Шампанское она не любила, вне зависимости от того, какое непроизносимое французское слово стояло на этикетке. Слишком много газа, а удовольствия никакого. Нужно выпить не меньше бутылки, чтобы почувствовать хоть какой-то эффект. Спасибо, красного тоже не надо. Никакого «Шато»! От него на нее наваливалась усталость и голова будто наливалась свинцом. Даже если сегодня вечером ничего больше не ожидается – никакого «Шато»! Неужели во всех этих шкафчиках, сундуках и коробках не найдется ничего сто́ящего? В ее планы не входило напиваться до полусмерти, но пережить этот вечер без спиртного казалось немыслимым.

Вчерашний разговор с Полом лишил ее покоя. И не столько даже его вопросы, сколько осторожные ответы Ричарда. Всю ночь Элизабет размышляла под громкий храп мужа. Неужели они действительно выбили признание из этого бедняги? У Элизабет это не укладывалось в голове. В конце концов, она может призвать Виктора Тана к ответу. Нужно выяснить, имеет ли он какое-нибудь отношение к убийству и насколько прав Пол Лейбовиц. Но для этого ей нужно взбодриться. Бутылка джина или сухого мартини вполне подойдет. Или тройной виски. По ней, так хоть водка, только уж, пожалуйста, не из этих наперстков. Слуга пялился на нее как баран на новые ворота. Он что, совсем не понимает по-английски? Мар-ти-ни… Во-дка… Ви-ски…

– Дорогая, дорогая…

Что это там Ричард раскричался?

Ага, как же… Уже лечу… «Дорогая» должна взбодриться, «дорогой» требуется принять на грудь. И если бы высокочтимые господа помогли ей в этом, вместо того чтобы разглядывать старую фарфоровую рухлядь, не пришлось бы так надрывать горло.

Что интересного в этой бело-голубой посудине со змеями и драконами? Тан приобрел ее на аукционе «Сотбис» за бешеные деньги. Раритет… Ну так что с того? Неужели только поэтому они пялятся на нее, затаив дыхание? Для Элизабет эти вазы значат не больше, чем чайный сервиз, нефритовые украшения или картинки на рисовой бумаге, на которых ничего невозможно разглядеть, кроме бамбуковой рощи. Все это предметы старины, каждый стоит целое состояние. Тан может много об этом рассказывать, но Элизабет все равно, даже если это правда. С чего это Ричард вдруг так этим заинтересовался?