Семь портретов - Александра Флид

Красивая и хрупкая Элиза под руку с Марком выходила из зала, и Рита смотрела на нее.

– Не грустите, Рита, – взяв и ее вторую руку тоже, сказал он. – Я виноват в том, что сегодняшний вечер испорчен, но еще не поздно все исправить.

Рита перевела на него взгляд, и он поразился тому, сколько боли было в ее глазах.

– Вечер получился чудесным, – вежливо сказала она. – Я давно не была в театре.

После этого она развернулась и поспешно скрылась в толпе людей, выходивших из здания театра. Артур остался стоять на месте. Опустошенный, разочарованный и раздосадованный, он просто не знал, что делать дальше.

* * *

Новый день не сулил никаких перемен – для начала он отправился в студию Готлиба, где несколько часов вежливо выслушивал замечания, выполнял поручения и записывал все то, что казалось важным. Поездки по городу сменялись короткими остановками по разным адресам, и под конец дня он чувствовал, что просто валится с ног от усталости. Такие дни бывали особенно тяжелыми, поскольку приходилось часто переезжать с места на место, каждый раз заново готовить площадку, расставлять лампы и упрашивать членов каждой семьи, чтобы они вели себя прилично.

Еще прошлым вечером он твердо решил, что все равно пойдет в дом Риты, согласно своему обычному расписанию. Он чувствовал необъяснимую потребность видеться с ней каждый день, и кроме того, теперь для этого имелась причина. Артур был обязан все ей объяснить, пока их еще не начавшие формироваться отношения не испортились окончательно.

С Ритой почти ничего нельзя было знать наверняка, но в одном он не сомневался – она его выслушает. За все время их общения она ни разу его не перебила и не отказалась принять его слова. Он любил в ней ее отзывчивость, прямоту и умение сохранять спокойствие, но эта ее черта вызывала в нем настоящее восхищение. Рита не отталкивала людей. Возможно, когда-то она оттолкнула Антона, но Артур был почти уверен, что когда-нибудь узнает об этом.

Она сама открыла ему дверь, не снимая с лица дежурной улыбки. В ней изменилось практически все, он чувствовал, что непринужденность и естественность уступили место настороженности и напряженности. И все же, она провела его на задний двор и, как обычно, скрылась на кухне.

Когда она показалась с подносом в руках, Артур сразу же предупредил ее:

– Я не стану есть, пока мы не поговорим.

– Мы обязательно поговорим, но для начала тебе нужно поужинать. Ты устал, и очевидно, тебя заставляли разговаривать, чего ты делать не любишь. Еда – отличный повод для того чтобы провести несколько минут в молчании.

Когда она успела так хорошо его изучить? Догадаться о его неприязни к разговорам было несложно, но как Рите удалось понять, что он целый день был вынужден провести за объяснениями, общением и работой с клиентами, которых приходилось успокаивать?

– Поужинайте вместе со мной, – тихо сказал он.

Рита покачала головой:

– Я не хочу.

– И я без вас не хочу.

– Ну, хорошо, если ты настаиваешь. Хотя, замечу, что это очень старая игра, и она явно не для тех, кто тяжело работает.

Он уступил один раз – согласившись поесть, и лишь потом поговорить. Рита ответила тем же – положила в свое блюдце небольшой кусочек и неторопливо принялась за еду.

– А теперь, Артур, позволь мне начать, – спокойно и четко сказала она, когда этот неловкий ужин завершился. – Я не стану оскорблять тебя и возвращать деньги за тот материал. – У него перехватило дыхание. Все оказалось куда хуже, чем он мог предположить. Между тем она продолжала: – Однако я должна кое-что тебе объяснить и чем скорее, тем лучше. Антон изменял мне. Очень долго. С разными женщинами. Прямо в нашем доме, на нашей постели. Я знаю, что ты не разнесешь это по округе, и поэтому рассказываю тебе все без остатка. Так вышло, что я не могу никому доверять уже очень давно, и потому чаще всего не испытываю желания делиться своими тайнами, но сейчас настало время, когда я должна обнажить часть своей жизни перед тобой. Артур, моя душа наполовину мертва, понимаешь? Я чудовище, которое неспособно верить и любить. Я уничтожила в себе все надежды еще тогда, когда решилась разорвать брак с мужчиной, которого любила. Знаешь, что он мне сказал? Он говорил, что рядом со мной противно находиться в одной комнате. Ты видел меня той осенью, когда я от него ушла, так что тебе не нужно объяснять, почему он произнес эти слова. Антон был прав, но я не могу ему простить этих обвинений. Я прошла через дикую боль, отрывая себя от него, заставляя не думать о том, где и с кем он проводит ночи, скучает ли по мне, вспоминает ли меня. Я вынудила себя стать жестокой ради того чтобы никогда не страдать вновь.

Так вот, что произошло между ней и этим мужчиной. Артур опустил глаза, не зная, как спрятать всколыхнувшуюся внутри него ненависть к человеку, которого она почти не знал.

– Я поверила тебе, поскольку считала, что ты не найдешь меня привлекательной, как женщину. Ты относился ко мне, как к матери, и я была этим довольна. Робби скрытный мальчик, а мне так нужна была компания. Я поступила плохо, позволив тебе приходить вновь и вновь, но я действительно не думала, что все так обернется.

– Юдифь заменяла мне мать.

Она остановилась, непонимающе глядя на него. Артур пояснил:

– Я не мог видеть в вас мать, потому что у меня уже была такая женщина. Юдифь защищала и направляла меня, она заботилась обо мне, и я многим ей обязан. Я изначально не мог видеть в вас родителя. Это вы воспринимали меня как сына, и с этим я ничего не могу поделать.

Ее губы дрогнули, но Рита быстро взяла себя в руки:

– Прости меня, Артур. Прости меня, прошу, я не хотела, чтобы все так получилось. Лучше бы я осталась в одиночестве и обидела тебя еще тогда, когда мы не были знакомы так близко. Я не захотела быть одна, я не нашла в себе силы оттолкнуть твою искренность и доброту, и теперь расплачиваюсь за это.

Неужели она до сих пор относится к нему, как к своему ребенку?

– Рита, посмотрите на меня, – потребовал он, впервые говоря с ней почти приказным тоном.

Она подняла глаза, в которых застыли непролитые слезы.

В ее взгляде не было того, что он видел, наблюдая за ней, когда она смотрела на Робби. Хотя, быть может, виной всему та боль, которой были наполнены ее глаза?

– Я не позволю себе вновь пройти через это, и даже ты не сможешь меня заставить, – твердо сказала она.

– Как обидно, вы все решили за меня. И почему же вы уверены в том, что я стану таким же, как и Антон?

– Я не взращивала его, но была рядом с ним, когда он только начинал свою карьеру. Робби, возможно, этого и не помнит, но первые годы жизни он провел в небольшом доме без особых удобств. Мы не всегда были богаты, но я прошла рядом с ним весь тот путь, который в итоге привел его к успеху и состоятельности. Не уверенна, что он любил меня в ответ, но мы часто говорили и он обсуждал со мной свои планы. Я знала все, что касалось его работы, ждала его по вечерам и залечивала его раны после неудач. И я позволила себе полюбить его, поскольку нас связывало так много. Артур, я сделаю то же самое для тебя – буду всегда с тобой, что бы ты ни делал, но я не буду любить тебя, понимаешь? Я не позволю себе полюбить тебя, потому что это неправильно. Потому что потом ты встретишь красивую и молодую девушку и все равно уйдешь, а я останусь. Прости меня, но я не хочу страдать и чувствовать себя отверженной.