Остров любви - Кэт Мартин

– Николас, – выдохнула Глори, не в силах остановиться, – я так по тебе соскучилась.

Капитан отпустил руки жены, и они обвили его шею, ее пальцы запутались в его вьющихся черных волосах.

Блэкуэлл целовал губы жены, ее лоб, глаза, покрывал нежными поцелуями плечи.

Дрожащими пальцами Глори расстегнула рубашку Николаса и прикоснулась к теплой коже его груди.

– Я люблю тебя, милый.

– Я знаю. – Мужчина продолжал ласкать жену, пока она не потянула его к себе со всей требовательностью неудовлетворенной страсти…

Они снова и снова любили друг друга. Каждый стремился пробить брешь в долгих месяцах одиночества. Потом Глори положила голову на грудь мужа и притворилась спящей. Только теперь, став настоящей женой Николаса, она, наконец, смогла принять решение.

Глори открыла глаза, привыкая к яркому солнечному свету, льющемуся через открытое окно, и вспомнила события предыдущего вечера. Вздрогнув, женщина повернула голову и увидела Николаса, который смотрел на нее, опершись на локоть. Он убрал спутанный во сне завиток волос с лица жены, продолжая молчать, словно в некоторой неуверенности.

– Все еще хочешь уехать? – наконец, спросил мужчина, стараясь придать голосу беззаботный тон. Его лицо казалось настороженным, словно он боялся услышать ответ жены на вопрос, который все же должен быть задан.

– Нет.

– Сожалеешь о случившемся?

Глори покачала головой. Николас несколько смягчился, хотя женщина была искренней только наполовину. На самом деле, ее продолжали терзать сомнения и раскаяние за то, что снова полюбила Блэкуэлла. Каждый день начинался с таких мучительных раздумий, ни на минуту не оставляющих ее в покое.

– Я твоя жена, – сказала она, робко улыбнувшись, – и буду ею столько, сколько ты этого захочешь.

Стремительно повернувшись, Николас обнял любимую.

– Даже целой вечности мне будет мало. – Он наклонился и поцеловал Глори. Это был страстный, глубокий поцелуй, поцелуй-раскаяние за все причиненные обиды.

Если бы только она могла в это поверить!

Они снова любили друг друга, сначала нежно, потом страстно и неистово, пытаясь наверстать упущенное. Когда больше не осталось сил, Глори приникла щекой к груди мужа, прислушиваясь к ровному биению сердца, и ее светлые волосы рассыпались по его обнаженному торсу диковинным золотистым покрывалом.

– Николас, я должна кое-что тебе сказать. – Глори села в постели и повернулась лицом к мужу.

Блэкуэлл накручивал на палец ее непокорный локон.

– Да, милая?

– Это касается нашего ребенка.

– Не нужно говорить об этом сейчас. Подождем, когда ты будешь готова.

– Мне кажется, такое время никогда не наступит.

Николас поднес к губам ее ладонь, стараясь утешить, если не словами, то лаской.

– Я напрасно обвиняла в случившемся тебя, – заговорила Глори, – ты ни в чем не виноват. – Она судорожно перевела дыхание и отвернулась, чувствуя нестерпимую боль, начавшую было затихать.

– Глори, послушай… – Капитан сел в постели рядом с женой и сжал ее похолодевшие руки.

– Пожалуйста, дай мне закончить. Я знала, все не так просто. Доктор предупреждал, что ребенок занимает неправильное положение, и советовал быть предельно осторожной. Я никому об этом не рассказывала, даже тете Флоу, потому что не поверила в опасность. Конечно, старалась беречься, но, видно, недостаточно. Виновата в случившемся я, а не ты или еще кто-то.

Глори не замечала, что плачет, пока Николас не привлек ее к своей груди.

– Я хочу, чтобы ты перестала винить себя. Мы не знаем точно причины случившегося. Значит, на все воля Божья. У нас будут другие дети, работа над этим, как ты знаешь, уже началась.

Женщина улыбнулась сквозь слезы.

– Да.

– Конечно же, да. – Он припал щекой ко лбу жены. – И я намерен добиваться осуществления цели, используя для этого любую возможность. – Николас повернул Глори к себе и крепко поцеловал ее, доказывая правоту своих слов.

Когда они, наконец, вышли из спальни, день начинал клониться к вечеру.

– Я хочу, чтобы твои вещи перенесли в нашу общую комнату.

Эта просьба и обрадовала, и испугала Глори. С каждым днем она все сильнее привязывалась к мужу. Выбор сделан, причем, как всегда, вместо нее решил Николас. К своему удивлению, молодая женщина поняла, что это ей даже нравится. Дальнейшие размышления прервал громкий стук во входную дверь.

На пороге стояла красивая, элегантно одетая и причесанная женщина под руку с франтовато одетым джентльменом, выглядевшим на несколько лет старше спутницы. Дама пронеслась мимо озадаченного Айзека так стремительно, что тот не успел преградить ей путь. Глори переводила взгляд с Николаса, ставшего чернее тучи, на незнакомку, буквально пожиравшую его глазами, и мужчину, который был откровенно раздосадован происходящим.

– Николас, дорогой, – проворковала женщина низким грудным голосом. Ее глубоко декольтированное дорожное платье с множеством рюшей открывало значительную часть груди. Темные волосы незнакомки блестели в солнечном свете, падавшем сквозь все еще открытую дверь, а белоснежная кожа казалась мягкой и нежной. Она была на несколько дюймов ниже Глори и несколько полнее.

– С нами приключилось самое ужасное, что только могло случиться, – продолжала женщина. – Наш экипаж сломался всего в нескольких милях отсюда. К вам мы приехали на попутной подводе с сеном. Наш кучер сказал, что экипаж исправят только завтра, и я уверена, ты не будешь возражать против нашего вторжения. Просто не знаю, где бы мы еще могли остановиться. – Развернув расписной веер, незнакомка принялась обмахиваться им.

– Ведь ты не против, правда?

Николас так долго не отвечал, что Глори начала беспокоиться.

– Разве можем мы с женой отказать в помощи двум старым друзьям? – сказал, наконец, он. – Айзек, проводи мистера и миссис Педигри в красную комнату. Надеюсь, вам там понравится.

– Спасибо тебе, старина, – заговорил мистер Педигри. – Просто не знаю, что могло случиться с этой проклятой коляской. Только что была в порядке, и вдруг… – Он беспомощно пожал своими худыми плечами. Глори показалось, что на лице его спутницы мелькнула довольная улыбка.

– Николас, – укоризненно произнесла миссис Педигри, – где твои манеры? Познакомь же нас со своей прелестной женой.

Глори как раз собиралась обратиться к мужу с такой же просьбой, испытывая смущение от контраста между ее скромным платьем из саржи и великолепным шелковым платьем гостьи.

– Прости мою забывчивость, Кристен, – произнес Николас с иронией. – Познакомьтесь, это моя жена Глори. Дорогая, это Артур и Кристен Педигри.