Павлик - Олег Иванович Чапаев
Шрифт:
Интервал:
– Да бросьте, Павел, вы извиняться, право слово! – махнул тот рукой и позвонил в колокольчик. Рамзан почтительно выслушал заказ и моментально исчез. Через некоторое время на столе появился графинчик с текилой, лимон и чайник свежего чая. Павлик, благодарно кивнув, принял стопку из рук Игоря Сергеевича и восхищенно причмокнул губами.
– Вещь! Аж мозги на место встали сразу! – он аккуратно поставил стопку на стол и кивнул головой. – Одну вещь я вам сказать забыл. Когда уже церемония начиналась, успел мне Анатолий шепнуть накоротке: попадешь, мол, туда, проси Духа тебе помочь. Чтобы, дескать, сразу одним махом с проблемой этой разобраться. Я у него пытать начал: у кого просить то, собственно, да кто такой – Дух этот, а он только рукой махнул. Дух, говорит, бог или разум космический – какая пес разница! Главное – от всего сердца проси! Тогда, мол, толк точно будет, услышит Дух этот просьбу твою и вмешается в процесс. Ну, я как начал под бубен этот уходить, так последнее, за что схватился, – за совет этот. Сознание гаснет уже, а я как кричу мысленно. Дайте, говорю, сукины дети, понять и разобраться, что это, зачем, почему со мной именно! А основная просьба была – прекратить это все, – Павлик закурил сигарету. – Это я уже очень искренне просил, уж можете мне на слово поверить! Ведь не верил ни во что, а просил искренне! Вот же, как оно на свете-то бывает!
Он надолго замолчал. Игорь Сергеевич терпеливо ждал, потом не выдержал:
– Не томите, Павел! – с легкой усмешкой попросил он. – Да и вам, по-моему, легче будет!
– Угу, – тот кивнул, – наверное… Я вообще тогда почти ничего не запомнил: этот мир будто исчез. Только проваливаюсь куда-то все глубже, как будто уплываю. Медленно так, постепенно… Картины какие-то перед глазами встают, и я уже не здесь – там… А где – там, и не спрашивайте! Просто не помню! Только помню: много там чего было, и все – по-настоящему! Будто бы я там жизнь живу какую-то, и не одну, может, – он на миг задумался. – Даже, скорее всего, не одну… Но факт фактом остается: что там происходило, долго ли это все продолжалось – тайна для меня, мраком покрытая! А потом – как щелчок какой, и – оно! Поле то, грохот очереди пулеметной, стихающий… Запах земли, травы… Солнышко, небо синее и весеннее! Я однажды рассказ один про Колыму читал или повесть, не помню уже… Так там утро описывалось, в лагере, имеется в виду, и один зэк так про себя думает: «В такой день помирать легко!» А там, – Павлик зябко повел плечами, – черно на дворе, ветер и мороз под сорок! Вот я над этими словами и подумал: в такое утро, наверное, действительно помирать легче! А если ты еще и зэк бесправный, – он махнул рукой. – Но вот в моем случае – так с точностью до наоборот, на сто восемьдесят градусов, как в народе говорят… В такой день весенний помирать вообще никак невозможно! Это безумие просто какое-то, противоестественное! Пташки эти в небе орут, как тишина установилась… Им что пулемет, что ганс этот на колокольне – все по боку и по фигу! У них – весна, любовь и продолжение жизни… А у нас – два дня войны уже как нет, мыслями – все дома, а на деле – пара минут до «В атаку!» последнего… И исход, он такой ясный и очевидный: слетятся пташечки свинцовые с колоколенки на грудь твою, отбросят назад – и все… Конец фильма, как говорится… Вот от безумия этого в тысячу раз еще
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!