Разведчики всегда впереди - Максим Афанасьевич Волошин

через которую разведывательные группы могли бы проникнуть в тыл, было почти невозможно. Да и само понятие «тыл» становилось в этих условиях относительным.

Далее, нам следовало исходить из возможности, а скорее даже неизбежности уличных боев в самом Кенигсберге. Опыт Сталинграда подсказывал, что такие бои имеют свои особенности. Это значило, что мы должны располагать исчерпывающей информацией об улицах, площадях, отдельных зданиях, которые могут быть превращены гитлеровцами в опорные пункты. С большим трудом нам удалось раздобыть план города. Шли в дело фотографии, художественные открытки, вырезки из немецких газет и журналов, которые попадали в наши руки.

Разумеется, многое могли нам сообщить пленные. Поэтому охота за «языками» при подготовке штурма Кенигсберга приобретала особое значение. Практически ежедневно группы поиска уходили для выполнения заданий.

Разведчики 192-й стрелковой дивизии захватили в марте около 40 пленных. В этом немалая заслуга принадлежала начальнику разведки дивизии майору Ю. В. Трошину. Юрий Васильевич умело намечал объекты поиска, детально готовил разведчиков к действиям в стане врага. В частности, очень важные сведения мы получили от пленного, захваченного именно на участке этой дивизии. Обер-ефрейтор 1-го крепостного полка рассказал много интересного об оборонительных сооружениях, подробно описал нам форт № 4.

Не менее успешно действовали разведывательные подразделения 262-й стрелковой дивизии. В ночь на И марта группа, которую возглавлял младший лейтенант П. Кондрашов, вышла в район хутора Вальдгартен. Когда разведчики приблизились к объекту поиска, фашистский часовой выпустил осветительную ракету. Искусно замаскировавшихся наших бойцов он не заметил. Зато они хорошо рассмотрели вражеского солдата. Как только ракета погасла, Кондрашов бросился на часового. Через несколько минут разведчики были уже в расположении наших войск. Пленный ефрейтор 1143-го полка 561-й пехотной дивизии дал сведения о форте и двух дотах.

О Кондрашове стоит рассказать подробнее. Он вступил в Красную Армию добровольно. Это было в первые дни войны, когда юноша не достиг еще призывного возраста. И ему пришлось немало просить, уговаривать, прежде чем его направили в учебный батальон. Там он по всем дисциплинам получил отличные оценки.

На первых же заданиях ярко проявился талант разведчика. Сметливый, осторожный, но в нужный момент и дерзкий, Петр никогда не терял присутствия духа. К концу 1944 года ему присвоили офицерское звание. Он стал командиром разведывательного взвода.

На боевом счету младшего лейтенанта числилось 19 пленных, захваченных им лично. Девяносто пять «языков» было взято группами, которые он возглавлял. Своим опытом Кондрашов щедро делился с товарищами. И некоторые из учепиков превзошли учителя. Сержант В. Друз, воевавший во взводе младшего лейтенанта, лично захватил более 30 пленных. Но Петр не обижался на «соперника». Он часто повторял: «На одну мельницу воду льем. Чем больше, тем лучше».

В той же дивизии славно воевал комсомолец Павел Яковлевич Малаев. Боевую закалку он получил еще в партизанском отряде, в который вступил шестнадцатилетним пареньком. Он участвовал в нападениях на вражеские гарнизоны, в различных диверсиях, ходил в разведку. После освобождения Белоруссии Малаев стал войсковым разведчиком, был награжден многими орденами и медалями.

Орден Славы I степени Малаев получил в дни подготовки к штурму Кенигсбергской крепости. В дневном поиске, возглавляя подгруппу захвата, он подобрался к проволочным заграждениям противника. Как и было условлено, артиллеристы ударили по первой траншее. Снаряды рвались буквально рядом. Но разведчики хладнокровно дожидались окончания огневого налета. А затем сразу же ворвались во вражеские окопы. Двенадцать гитлеровцев было уничтожено. Малаев, принимавший участие в схватке, сумел обезоружить и захватить немецкого солдата.

Пленный, проходивший службу в 1141-м пехотном полку, на допросе рассказал, что он долгое время работал на различных предприятиях Кенигсберга. В конце января 1945 года на улицах города был расклеен приказ: всем мужчинам в возрасте от 16 до 60 лет надлежало немедленно явиться на мобилизационные пункты. Тех, кто ослушается, ожидал военно-полевой суд.

На призывном пункте разговор был коротким. Никакой медицинской комиссии, никаких бесед. Через несколько часов «тотальников» одели в военную форму. Тут же им выдали по карабину. К вечеру все они оказались на переднем крае.

Может показаться, что пленный не сообщил ничего ценного. Тотальная мобилизация? О ней нам было известно и раньше. Отсутствие какого-либо отбора по медицинским показателям? Здесь, пожалуй, тоже не было нового. И все же одна деталь привлекла наше внимание: мобилизованным выдали карабины. А мы хорошо знали, что большая часть вражеских солдат вооружена автоматами. Значит, гитлеровцы испытывают нехватку автоматического оружия.

Я останавливаюсь на всем этом так подробно не случайно. Мне хочется еще раз подчеркнуть, какое большое значение имели для нас второстепенные, так называемые «побочные» факты. Умение рассмотреть их, выделить из общей массы, протянуть ниточку логических размышлений и заключений — важная грань в профессиональной подготовке войскового разведчика.

Однако вернемся к нашему пленному. После того как он поведал свою историю, мы поняли, что от него можно получить интересующие нас сведения и о самом городе. Ведь «тотальник» какое-то время жил и работал там. И наши надежды полностью оправдались. В немалой степени этому способствовал тон последующих бесед. Они не носили характера допроса. Мы просто подтолкнули гитлеровского солдата на путь воспоминаний. И он, углубляясь в них, рассказывал офицеру разведотдела об улицах, бульварах, основных транспортных магистралях Кенигсберга, об их состоянии в настоящее время. Все эти данные тщательно фиксировались для последующего анализа.

Но пожалуй, наибольшей удачей этого периода следует считать захват «языка» разведчиками 24-й гвардейской стрелковой дивизии. Группа в составе 12 человек, которой командовал гвардии старший сержант М. Гоцул, проникла к вражескому аэродрому и организовала засаду У тропы, ведущей к железнодорожной станции. Ближе к полуночи послышались шаги.

— Приготовиться! — подал условный сигнал гвардии старший сержант.

Через минуту вражеские офицер и солдат оказались в руках наших бойцов.

Пленный офицер был полковником, командиром артиллерийского полка. На допросе мы получили от него подробные сведения о Кенигсбергской крепости, которые помогли нам составить довольно полное представление о вражеских укреплениях.

Крепость состояла из собственно цитадели и двух линий фортов — внутренней и внешней. Внутренняя линия включала 24 земляных форта с открытыми позициями для артиллерии. Форты размещались на окраинах города и окружали его со всех сторон, создавая в сочетании с приспособленными для обороны зданиями прочные узлы сопротивления. В двух фортах внутренней линии существовали кирпичные артиллерийские казематы с бетонным покрытием толщиной до 80 сантиметров.

Внешняя линия, проходившая в шести — семи километрах от центра города, имела 12 основных фортов и 3 дополнительных. При фортах, как и на внутренней линии, были открытые позиции, обнесенные земляными валами. Перед ними гитлеровцы вырыли рвы шириной 6—10 метров и глубиной 3 метра. Рвы заполнены