Разведчики всегда впереди - Максим Афанасьевич Волошин

водой. Внутри фортов имелись подземные склады и казармы. Все сооружения соединялись переходами, большинство которых скрыто под землей.

Промежутки между фортами заполнялись укреплениями полевого типа, дотами. Полевые сооружения включали в себя две-три, а местами и четыре линии траншей, перед которыми были установлены проволочные препятствия и мощные минные поля. Все, что сообщил нам гитлеровский полковник, полностью совпадало с данными, полученными из других источников.

Из показаний пленных нам стало известно, что в районе железнодорожной станции Метгетен, что западнее Кенигсберга, находится подземный артиллерийский завод, ремонтирующий орудия и поддерживающий таким образом мощь вражеской артиллерии. Однако точно указать место, где он расположен, никто не мог. Фашисты скрывали это даже от своих военнослужащих. Установить его местоположение было бы очень важно. Наша бомбардировочная и штурмовая авиация, получив от нас целеуказание, могла бы сказать свое веское слово.

После некоторых раздумий мы решили направить в район станции Метгетен специальную разведгруппу во главе с уже известным читателю гвардии капитаном Горобцом. Не стану останавливаться на тех испытаниях, которые выпали на долю разведчиков во время выполнения этого чрезвычайно сложного задания. Скажу лишь, что оно было выполнено. Но гвардии капитан Горобец оказался тяжело ранен — пятый раз за время войны. Боевые друзья, бережно положив на плащ-палатку своего командира, вынесли его в расположение наших войск.

Узнав об этом, я сразу же позвонил в госпиталь.

— Жив будет, — ответили мне, — но воевать больше ему не придется.

При первой же возможности я навестил гвардии капитана.

— А в строй мне уже не вернуться, — сказал он.

И столько тоски было в его словах, что слезы навернулись на глаза. Я пробовал успокоить Ивана Ивановича, говорил, что война идет к концу, что он свое дело сделал, В ответ звучало одно и то же:

— А в строй уже не вернуться!

Кажется, никогда мне не были так понятны переживания человека. Боевые товарищи, общее дело, которое он вершил на протяжении многих месяцев войны, — в этом для Горобца заключался смысл жизни.

Он не хотел оставаться на госпитальной койке. А я не находил слов для того, чтобы утешить его.

Во второй половине марта в нашу армию прибыла группа немцев из антифашистского Комитета «Свободная Германия». Группа была многочисленной — до 80 человек. Она имела несколько необычную задачу: провести разведывательные поиски в районе Кенигсберга.

Мы и до этого доверяли антифашистски настроенным немецким перебежчикам, с пониманием относились к их готовности внести свою лепту в дело разгрома гитлеровской военной машины. И это естественно. Ведь советский народ и его союзники вели войну, имеющую своей целью уничтожение фашизма. И было бы глубочайшей ошибкой отождествлять клику Гитлера с Германией. Гитлеризм не мог овладеть умами всех граждан этого государства. Немало антифашистов вело борьбу в самой стране. Люди, искренне желавшие скорейшего освобождения своей родины от коричневой чумы, были и в армии. Кое-кому из них удавалось перейти на пашу сторону. Они, как правило, горели желанием активно участвовать в ликвидации фашистского строя. А разве можно забывать о тех, кто еще до начала войны, скрываясь от преследования, вынужден был покинуть пределы Германии?

Проанализировав обстановку, штаб армии пришел к выводу, что наиболее благоприятные условия для проведения поиска складываются в полосе 262-й дивизии. Общее обеспечение действий разводчиков было возложено на командира этой дивизии генерал-майора 3. Н. Усачева, а также на начальника разведки майора В. И. Малькова.

В соответствии с замыслом было сформировано три равные по численности подгруппы. План действий сводился к следующему. Антифашисты первой подгруппы скрытно выдвигаются к проходу через колючую проволоку и затем, уже не маскируясь, разговаривая друг с другом вполголоса, ускоренным шагом направляются к первой траншее. На окрик часового отвечают: «Возвращаемся из разведки». Достигнув траншеи, они тут же расходятся по ней вправо и влево на 200–250 метров. Теперь их задача — обеспечить переход (а потом и возвращение) остальных подгрупп, которые двигаются следом на некотором удалении. Вторая подгруппа должна была захватить пленных (а также документы) в штабе батальона, третья — во второй траншее.

Была еще одна подгруппа, состоявшая из пяти человек, с радиостанцией. Она двигалась в глубину обороны противника для разведки резервов и оборонительных сооружений.

Для прикрытия антифашистов-разведчиков были выделены значительные огневые средства. Их вступление в бой, разумеется, предусматривалось на тот случай, если гитлеровцы разгадают наш замысел и попытаются воспрепятствовать выполнению боевой задачи.

Генерал-майор 3. Н. Усачев утвердил план поиска. Он разрешил также включить в поисковую группу пленного немецкого солдата, взятого накануне. Курт — так звали солдата — за незначительный проступок был жестоко избит и отправлен на передовую. Обида побудила его осуществить давно созревшее решение: сдаться в плен.

Пленному солдату дали возможность встретиться с руководителем группы немцев-антифашистов.

— Курт дает слово взять командира батальона живым, — пояснил руководитель группы. — Кроме того, он точно знает, где штаб, знает по имени многих людей. Это может пригодиться.

Пока шли приготовления к поиску, разведчики 940-го стрелкового полка сумели захватить еще одного пленного. Его допросили немецкие антифашисты. В ходе допроса удалось выяснить пропуск, действующий в избранном для поиска районе. Это весьма ценная находка. Зная пропуск, можно было действовать куда смелее и решительнее.

В час ночи разведчик рядовой И. Заботин повел первую подгруппу к проходу, сделанному саперами. Когда ракеты освещали местность, участники поиска замирали, прижимаясь к земле. Потом, как и было задумано, пошли открыто, негромко разговаривая на родном языке. Все это получилось настолько естественно, что кто-то из первой траншеи даже радостно окликнул: «А, вы уже здесь!»

Дежурный наблюдатель был обезоружен мгновенно. Теперь, уже разговаривая в полный голос, перебрасываясь шутками, немцы-антифашисты становились хозяевами траншеи. Они подходили к автоматчику или пулеметчику и предлагали добровольно сложить оружие. И ни одного отказа! Так за несколько минут без какого-либо шума было пленено 45 солдат и унтер-офицеров.

Тем временем вторая подгруппа продвигалась в глубину обороны. Курт уверенно вел ее к штабу батальона. Антифашистам удалось без выстрела снять часового у землянки комбата. Трое, в том числе Курт, вошли внутрь. Офицер сидел на кровати и читал газету. Он грубо выругал солдат за то, что те вошли. И вдруг, узнав Курта, вскинул пистолет. Прогремел выстрел. Солдат, схватившись за живот, упал. Выстрелить вторично офицер не успел. Его опередил один из вошедших.

Военфельдшер, находившийся в разведгруппе, оказал Курту первую помощь. Антифашисты забрали документы, карты и, конвоируя пленных, захваченных в соседних землянках, возвратились в первую траншею. Курта, разумеется, вынесли туда же.

Третья подгруппа, действовавшая во второй траншее, обезоружила двух офицеров и склонила на свою сторону 58 солдат и унтер-офицеров