180 секунд - Джессика Парк

Я хватаюсь за подлокотники и заставляю себя дышать глубоко и мерно.

Конечно, я обманываю себя. Наверняка Стеффи страдает от дикой боли, и даже думать об этом мучительно. Душевно она тоже терзается, причем, вероятно, намного сильнее. Не знаю, что хуже, физические страдания или душевные. Я ничего не знаю.

Никаких ответов, способных меня успокоить, сейчас нет. И никаких приятных мыслей.

Каждая мысль, которая возникает в голове, кажется неуместной, эгоистичной, бестактной, пустой.

Я не знаю, как это пережить.

Охваченная горем, я инстинктивно содрогаюсь и начинаю рыдать.

Прежде чем Эсбен успевает ко мне прикоснуться, невозмутимый на вид мужчина, сидящий справа, гладит меня ладонью по спине. От этого я плачу еще сильнее.

– Поплачь, – говорит он, глядя в сторону. – Поплачь, будет легче.

Дрожащей рукой он переворачивает страницу.

И я плачу, потому что больше ничего не могу сделать. Плачу и плачу. Мой сосед сидит неподвижно, когда я сворачиваюсь в уютных объятиях Эсбена.

Мы приземляемся в Детройте, где у нас пересадка, и я совершенно измучена и усыпана использованными бумажными салфетками. Не знаю, как я переживу предстоящие нам бесчисленные, нескончаемые часы. Но я должна это сделать.

Я говорю себе: отныне для меня и моих чувств нет места. Единственное, что важно – добраться до Стеффи и помочь ей, чем только в моих силах.

Боль с каждой секундой усиливается. Когда самолет приземляется, я понимаю, что сделала еще один шаг навстречу смерти Стеффи. Во время посадки в Детройте я вся дрожу.

Я перекусываю в аэропорту. Во всяком случае, мне так кажется. Эсбен уходит за кофе, а я вытираю руки и звоню Стеффи.

Слава богу, она отвечает почти сразу:

– Ты сделала меня знаменитостью.

– Кажется, да. Прости. Но это был единственный способ… мы нуждались в помощи, Стеффи. Сейчас забастовка и…

– Ничего, мне нравится, – отвечает та.

Она улыбается, и сила, звучащая в ее голосе, удивляет меня.

– Это просто нечто. Я читаю посты и комменты. Потрясающе. И на той фотке я отлично выгляжу.

Я искренне смеюсь:

– О да. Ты всегда выглядишь отлично.

– Только не сейчас. Не обращай на это внимания, когда мы увидимся.

– Конечно. – Я смотрю на часы. – Скоро наш рейс в Чикаго. Нам надо сообразить, что дальше. Я напишу тебе, как только мы найдем билеты, ладно?

– Ладно. Знаешь, я страшно голодная. Может, Ребекка принесет мне гамбургер. Большой гамбургер и клубничный коктейль. Надо ее попросить.

– Тебе… хочется есть?

– Не то слово. Я немного поспала и чувствую себя намного лучше. Обязательно съешь здесь гамбургер, когда прилетишь. Они умопомрачительно вкусные. Слушай, ты знаешь, сколько народу упоминает меня на Фейсбуке и в Твиттере? Куча каких-то славных ребят, которые выросли в приютах. И много людей, у которых рак. Они все меня поддерживают. С ума сойти, а? Я лежу и читаю…

– Очень хорошо, – отвечаю я, слегка смутившись. – Милая, Эсбен возвращается с кофе. Мне надо узнать, написала ли ему Керри.

– Ладно. Поблагодари его. И я хочу фотки. И видео. Вывешивайте всё это, ну или, по крайней мере, покажите, когда приедете. Чтобы я ничего не пропустила. Жду не дождусь. Я так тебя люблю и очень скучаю по тебе. Ты обязательно расскажешь мне, как у тебя дела с Эсбеном. Хотя, очевидно, всё пучком.

Стеффи говорит так быстро, что я едва успеваю вникать.

– Если можно, одна просьба. Пусть попросит Колтона Хейнса твитнуть мне. Он такой сладкий. О‐о! Или Нормана Ридуса. Или Дэйва Грола! Ты же знаешь, я предпочитаю мужчин постарше! Если они напишут… ты представляешь? Они меня просто с ума сводят.

Я снова смеюсь:

– Ну ты даешь.

– Попрошу сестру принести пять бургеров. Пока, Элисон, до скорой связи!

Я откладываю телефон и смотрю на Эсбена.

– Ух…

– Что случилось?

– Стеффи какая-то странная. Она… бодрая. Надо позвонить ее сиделкам и спросить…

– Нам скоро на посадку, так что поторопись.

Я звоню сестре Джейми, и она берет трубку почти немедленно.

– А, Элисон, – радушно говорит она. – Стеффи дала мне твой телефон. Я как раз думала, позвонить тебе или нет.

– Я только что говорила со Стеффи. Она… она, кажется, полна энергии. И голодна. Даже как будто счастлива. Это хороший знак? Я знаю, что она не может поправиться, но…

Джейми ненадолго замолкает.

– Это бывает, – объясняет она. – Я часто такое видела. У пациентов случается прилив сил. Почти эйфория. Что-то вроде всплеска адреналина. Это может продолжаться несколько часов, иногда даже день или дольше, но – нет, к сожалению, это плохой знак. Конец близок.

– А… – Помрачнев, я шагаю за Эсбеном.

– Но прямо сейчас Стеффи чувствует себя неплохо. У нее случился этот всплеск, потому что она очень хочет тебя увидеть. Давай будем думать только об этом. Так приятно видеть ее счастливой.

– Хорошо, – говорю я. – Вы последите за ней?

– Да, конечно. Мы с Ребеккой сидим тут всю ночь. Нам очень нравится Стеффи, и мы стараемся создать ей максимум удобств.

– Спасибо, вы очень добры. Джейми, мне пора. У нас самолет. Около десяти мы будем в Чикаго.

– Здесь все следят за вами онлайн. Вы успеете.

Я убираю телефон, и мы с Эсбеном пробираемся на свои места.

– Пожалуйста, пусть здесь будет вай-фай. Пожалуйста, пусть здесь будет вай-фай, – повторяет он.

– Есть новости от Керри или Джейсона? – спрашиваю я, прислонившись головой к окну.

Эсбен достает из кармана на кресле карточку – и улыбается.

– Пока нет. Но тут есть Сеть. Может, попытаешься немного поспать? А когда проснешься, я наверняка уже буду что-то знать.

Я слишком утомлена и издергана, чтобы спорить, поэтому просто отдаю Эсбену свой кофе. Он не будет делать ничего другого – только сидеть в Сети до конца полета, а значит, кофеин ему нужнее, чем мне.

– Поспать – это хорошо. Эсбен… – Я невольно улыбаюсь. – Стеффи очень хочет, чтобы Дэйв Грол и некоторые другие знаменитости ей твитнули.

– Да? – Он смеется. – Ну, посмотрим, что тут можно сделать.

– И еще…

– Что такое, любимая?

Я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза.

– Ты необыкновенный.

Эсбен проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.