Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение - Николас Пиледжи

Вот и все. Они сбежали. Джери, Робин, мои дети и Мармур.

Этим же вечером Джери позвонила Спилотро. Он мне тотчас перезвонил, рассказал, что она боится, что я выслежу и убью их.

Он сказал ей: “Я ничем не могу помочь. Лучше отправь детей домой. Фрэнк паникует”.

Она мне позвонила. Привет. Привет.

Я сказал, что не собираюсь спрашивать, где она; я просто попросил как можно быстрее посадить Стивена и Стефани на самолет. Перезвонить мне и назвать время прилета. Потом пусть делает, что ей заблагорассудится.

Вдруг Джери спросила:“Если бы я вернулась, ты бы смог меня простить?”

Я ответил, что не знаю. Сказал, что попытаюсь. Я все еще ее любил, но сказал:“Сейчас я хочу, чтобы ты отправила мне детей”.

Она повесила трубку и обратилась к Ленни и Робин. И что же сказал Ленни? Он попросил ее взять все деньги из моей банковской ячейки в Лос-Анджелесе, перекрасить волосы и сбежать с ним и детьми в Европу. Джери отказалась, потому что знала, на что я способен, она сказала Ленни, что я буду искать их, пока не найду. Она перезвонила мне и сказала, что отправляет детей домой. Чуть позже она позвонила еще раз и назвала номер рейса. Мы с домработницей отправились в аэропорт и встретили детей.

Вскоре Джери позвонила снова. Она прощупывала меня. Я спросил: “Ты же не ездила в банк?” Ответа не последовало.“Джери, что с деньгами?” Она сказала, что совершила ошибку.

– Насколько серьезную ошибку?

– Серьезную, – сказала она.

Не забывайте, в банковской ячейке хранилось два миллиона наличными.

– Сколько ты потратила? – поинтересовался я.

– Двадцать пять.

– Двадцать пять тысяч?

– Да. – Она купила ему одежду. Новые часы. Всякое дерьмо. Сутенерские тряпки.

Я сказал: “Не беспокойся. Ничего страшного. Через пару часов я пришлю за тобой самолет. Главное, держи при себе ключ. Не подпускай Ленни к нему. Если ключ окажется у него, он сможет открыть ячейку”.

– Ты потратила на этого шмаровоза двадцать пять кусков, это я переживу. Но второго шанса не будет, – сказал я ей.

Джери рассказала, что, когда она сообщила Робин о своем возвращении ко мне, Робин ответила, что у нее больше нет матери. Она всегда оставалась верна Ленни Мармуру, своему биологическому отцу.

Лен и Джери никогда не были женаты. Он был женат трижды, но так и не позвал замуж Джери, мать его ребенка. А вот Джери была преданна ему как никому. Фантастика.

Через пару часов мне позвонил пилот и сообщил примерное время посадки, я приехал в аэропорт, а она выплыла из самолета. Улыбка от уха до уха. Словно ничего и не произошло.

По дороге домой мы обсуждали банковскую ячейку. Она сказала, что ей не удалось забрать ключ у Робин. Но она не видела в этом ничего страшного, потому что банки уже закрылись.

Мы снова начали ссориться. Когда мы приехали домой, зазвонил телефон. Это был Спилотро.

“Как дела?” – он хотел узнать. Я ответил, что все в порядке. Джери спросила, можно ли ей поговорить с Тони, если это он. Я отказал.

Тони заявил: “Я хочу с ней поговорить”.

Я снова сказал нет.

Тони сказал уже более требовательным тоном: “Я хочу поговорить с ней, слышишь?”

Я снова сказал нет, начал благодарить его за помощь, но он меня перебил.

– Я хочу с ней поговорить!

Я повесил трубку.

– Это был Тони? – спросила Джери. – Я хотела с ним поговорить.

Я сказал, что хочу поговорить о деньгах, оставшихся в банковской ячейке. Следующим утром мы ждали звонка от Робин. Я решил не брать трубку, чтобы вдруг ее не спугнуть.

Робин рассказала, что Ленни пытался вынудить ее отдать ему ключ.

Джери сказала ей: “Заклинаю тебя, не делай этого. Не слушай отца”.

Джери плакала в трубку и умоляла Робин. Отвратительное зрелище. Робин сдалась… она пообещала не разворовывать ячейку».

«Когда их брак начал разваливаться, – рассказывала Барбара Стокич, – Фрэнк начал поднимать на нее руку, и тогда она приезжала ко мне. С подбитым глазом. Иссиня-черным лицом. Синяками на ребрах. Одним вечером все было настолько плохо, что нам пришлось сделать фотографии. Прямо у меня дома.

Джери и Робин потом дико разозлились на меня, когда я отказалась отдавать эти фотографий. Они хотели показать их на суде. Я не отдала фотографии, потому что по ним нельзя было сказать, что именно Фрэнк избивал ее. По ним можно было сказать только то, что ее избили. Я помню, что уничтожила эти фотографии. Она же думала, что сможет предъявить их в суде в качестве доказательства того, что он ее бьет. Робин всегда делилась со мной последними новостями, но, когда я отказалась отдать фотографии, она от меня отвернулась».

«Левша превратил ее жизнь в кошмар, – рассказывал один из агентов ФБР, знакомый с делом. – Он ей постоянно изменял, и его не волновало, что она может об этом узнать. Он держал ее под колпаком, как в той книге, “Степфордские жены”.[25]

Утром он прикреплял на холодильник ее расписание на день, он хотел знать о каждом ее шаге с точностью до минуты. По ходу дня она должна была ему отзваниваться.

Он даже купил ей пейджер, чтобы всегда быть с ней на связи, однако она постоянно “теряла” его, что выводило Фрэнка из себя еще больше. Как-то раз она возвращалась с детьми домой и задержалась на полчаса. Она сказала, что встала на переезде из-за длинного товарного состава, который обычно проходил там ближе к вечеру. Он заставил ее стоять рядом с ним и ждать, пока он дозвонится до диспетчера сортировочной станции, чтобы тот сверил время, в которое поезд проходил мимо переезда.

Но что бы он с ней ни делал, она не спешила его бросать, потому что ей всегда доставались подарки. Джери была прожженной шлюхой. Он купил ее в момент их свадьбы, и она так и оставалась покупкой».

«Если подумать, – рассказывал Левша, – то за все время нашего брака мы прожили в согласии месяца три-четыре. Вот и все. Я был дураком. Я был наивен. Я и правда хотел семью. Я не мог подумать, что она окажется неуправляемой.

Как-то раз на моем вечернем шоу в“ Джубилейшн” Джери сидела в зрительном зале. Там же я заметил Тони. Она захотела отлучиться в уборную. Я увидел, что Тони пытается ей помешать, но она лишь отмахнулась. Не знаю почему, но эта маленькая сценка засела у меня в голове. Но я ничего не сказал».

«Джери была катастрофой, – рассказывал друг Тони Спилотро, Фрэнк Куллотта. – Она много пила. Нюхала кучу кокса, глотала седативы, эйфоретики, все такое.