Этот идеальный день - Айра Левин

– Как насчет наших родителей? спросил он. – Их-то убьют через несколько лет. Как насчет Снежинки и Спэрроу – в общем, всей Семьи?

Она продолжала шить, втыкая иголку в зеленую ткань – рукава от ее зеленого платья, из которых она шила распашонку для малыша.

Позднее в постели, он сказал:

– Если что-то вдруг будет не так, Джулия позаботится о тебе. И о ребенке.

– Это большое утешение, – сказала она. – Спасибо. Спасибо тебе. И Джулии спасибо.

Он был занят, занят так, как никогда в жизни: составлял план, искал людей и оснащение, ездил, изучал, объяснял, умолял, придумывал, решал. И еще работал на фабрике, где Джулия, несмотря на отгулы, которые ему позволяла, обеспечивала от него отдачу в шесть с половиной долларов, которые ему платила за ремонт машин и ускорение производства. Плюс ко всему, он делал основную часть домашней работы из-за беременности жены. Он был изможден больше, чем когда-либо за всю свою жизнь, но он также воспринимал все четче, чем когда-либо; один день – болен от забот, а на следующий уверенный в успехе, энергичный и живой.

План, проект, был как машина, которую надо собрать, предварительно сделав все детали, каждая из которых формой и размером влияла на последующую.

Прежде чем он мог решить, сколько человек потребуется для экспедиции, ему надо было отчетливо представлять механизм работы Уни, где как с наибольшей эффективностью его можно атаковать.

Он поговорил с Ларсом Ньюманом, другом Аши, тот послал его к человеку в Андрейте, который дал адрес человека из Манакора.

– Я знал, что те блоки слишком малы для объема информации, которая в них должна содержаться, – сказал человек из Манакора, по фамилии Ньюбрук, и ему было почти семьдесят лет, он преподавал в технологической академии до того, как оставил Семью. Ньюбрук ухаживал за внучкой, менял ей пеленки, и это занятие, видимо, не вполне его устраивало.

– Не вертись! – сказал он строго малышке. – Ну, если вам удастся проникнуть внутрь, – обратился он к Чипу, – тогда, очевидно, нужно направиться к источнику энергии. К реактору или, более вероятно, к реакторам.

– Но ведь их можно заменить довольно быстро. Разве нет? – усомнился Чип.

– А я хочу вывести Уни из строя надолго. Пусть Семья, проснувшись, поломает себе порядком голову, как вернуть Уни к жизни.

– Черт возьми, не вертись! – прикрикнул на девочку Ньюбрук. – Тогда холодильная установка.

– Холодильная установка? – переспросил Чип.

– Да, – уверенно сказал Ньюбрук. – Температура внутри блоков памяти должна быть близка к абсолютному нулю, подними ее на несколько градусов – и сетки не будут… – Ты видишь, что ты наделала?! – сетки не будут больше сверхпроводимыми.

Ты сотрешь память Уни, – он поднял плачущего ребенка и прижал к себе, похлопывая по заду. – Ну перестань…

– Сотру навсегда? – спросил Чип.

Ньюбрук кивнул, продолжая пошлепывать плачущего ребенка.

– Даже если холодильную установку восстановят, – сказал он, – всю информацию придется закладывать заново. Это займет годы.

– Что мне и нужно, – сказал Чип.

Холодильная установка.

И резервная холодильная установка.

И вторая резервная установка, если она есть.

Три холодильные установки, которые надо вывести из строя.

Два человека на каждую, подумал он, один – чтобы заложить взрывчатку, один – чтобы держать членов на расстоянии.

Шесть человек, чтобы остановить охлаждение Уни, а потом блокировать входы, чтобы не пропустить помощь, которую он позовет своим тающим слабеющим мозгом. Могут ли шесть человек удержать лифты и тоннель? (И упоминал ли Папа Джан другие шахты в том выделенном новом пространстве?). Но шесть – это был минимум, а минимум он и хотел, потому что если кого-то из них поймают по дороге, он все расскажет врачам, и Уни будет ждать их в тоннеле. Чем меньше людей, тем меньше опасность.

Он и еще пятеро.

Светловолосый человек, который работал на патрульном катере ПИ – Вито Ньюкам, но он называл себя Довер – красил поручни катера, слушая Чипа, и когда Чип заговорил о тоннеле и настоящих блоках памяти, перестал красить, присел на корточки с кистью в руке, повернувшись к Чипу белыми пятнами краски на светлой бороде и на груди.

– Ты уверен? – спросил он.

– Абсолютно.

– Да, похоже, пришло время, чтобы кто-то снова как следует треснул этот братоненавистник, – Довер Ньюкам посмотрел на свой большой палец, выпачканный в краске, и вытер его о брюки.

Чип присел рядом.

– Хочешь в этом участвовать? – спросил он. Довер ответил не сразу.

– Да, – сказал, наконец, он. – Конечно, хочу… Аши сказал нет, что Чип и ожидал, он спросил только потому, что не спросить, как он подумал, было бы неудобно.

– Я просто не уверен, что риск оправдается, – сказал Аши. – Я помогу тебе, чем смогу, конечно. Джулия уже закинула удочку насчет участия, и я обещал сто долларов. Я сделаю и больше, если будет нужно.

– Прекрасно, – сказал Чип. – Спасибо, Аши. Твоя помощь нужна. Ты ведь можешь пройти в Библиотеку, правда? Попробуй найти какие-нибудь карты района ЕВР-ноль-ноль.

Обьединенческие или до-Объединенческие. Чем больше, тем лучше, карты с топографическими деталями.

Когда Джулия узнала, что в группе будет Довер Ньюкам, она стала возражать.

– Он нужен мне на катере, – сказала она.

– Не будет нужен, когда мы сделаем дело, – сказал Чип.

– Боже мой, – сказала Джулия, – как ты живешь с такой неуверенностью в завтрашнем дне?

– Очень просто, – сказал Чип. – У меня есть друг, который молится за меня.

Джулия холодно посмотрела на него.

– Не бери больше никого из ПИ, – сказала она. – И не бери никого с фабрики. И не бери семейных, я могу разориться.

– А как ты живешь с такой маленькой верой? – спросил Чип.

Он и Довер поговорили с тридцатью или сорока иммигрантами, и не нашли никого, кто бы захотел участвовать в нападении. Они переписали и имена и адреса из списков ПИ, женщин и мужчин от двадцати до сорока, которые пришли на Свободу в течение последних нескольких лет, и к семи-восьми из них заходили каждую неделю. Сын Ларса Ньюмана пожелал быть в группе, но он родился на Свободе, а Чип хотел только таких людей, которые выросли в Семье, которые привыкли к сканерам и тротуарам, к тихому шагу и довольной улыбочке.

Он нашел одну компанию в Полленсе, она могла сделать динамитные бомбы с быстрым или медленным механическим запалом, если их закажет кто-нибудь из местных, имеющий разрешение.