Мертвый ноль - Макс Фрай

– Я читал, что в Шиншийском Халифате нет обычая лично мстить врагам за оскорбления словом, действием или намерением; такие вопросы уже несколько тысяч лет решает специальный суд, – оживился Шурф. – На самом деле это не так?

– Так-то оно так. Но я из семьи стража границ, а у военных свои традиции. Зачем бегать по судам, когда у тебя есть меч? Об этом особо не болтают, просто стараются с нами не связываться, поэтому нам обычно некому и не за что мстить. А чудовище, подло притворившееся моим возлюбленным, на суд и не приведешь, оно же волшебное существо. Получается, оно останется безнаказанным, а так нельзя. Все-таки оно совершило страшное, вероломное предательство! За такое даже семи казней мало; хотя за преступления перед честью и совестью у нас вообще никого не казнят. Самое большее, могут рекомендовать наложить на себя руки, но силой заставлять не станут, просто того, кто не последует рекомендации, будут всю жизнь презирать. В старину самых неисправимых негодяев изгоняли в пустыню, но теперь так больше не делают, соблюдая интересы духов Красной пустыни. Никому бы не понравилось, если бы в его дом со всей страны сгоняли всяких ненужных вероломных мерзавцев, а духи пустыни чем хуже? Нечестно им так досаждать.

– Очень разумно с вашей стороны оберегать покой духов Великой Красной пустыни Хмиро, – согласился сэр Шурф.

– Ну так они же самые настоящие злодеи, вроде Сэромакса, – объяснила принцесса. – А покой злодея лучше оберегать, а то потом проблем не оберешься.

– Это точно, – со знанием дела подтвердил мой друг.

– А вот я совсем, ни капельки не злодейка! – пожаловалась принцесса. – Даже драться в детстве не хотела учиться, согласилась только потому, что папа очень просил: он считает, что таким хорошим девочкам, как я, трудно живется, если не умеют вовремя дать кому надо по башке. Драться я в конце концов научилась, а сердиться по-настоящему – нет. Вот и сейчас должна быть в ярости, а не получается. Вчера немножко посердилась, и все, больше не могу. Столько всего разного происходит! И все гораздо интересней, чем испытывать гнев.

– Это только к лучшему, – сказал я. – Мы же пока не знаем, как уничтожить Пожирателя. Даже удастся ли снова его увидеть – большой вопрос. Что толку приходить в ярость, когда ничего не можешь сделать? То еще удовольствие – корчиться от бессильного гнева. Я много раз пробовал, мне не понравилось. Никому бы не пожелал.

– Так удивительно все это от тебя слышать, – усмехнулся сэр Шурф. – Я-то шел сюда в полной уверенности, что мне придется тебя успокаивать – примерно вот такими речами. И заранее сокрушался, что буду недостаточно убедителен. Потому что я-то как раз испытываю тот самый бессильный гнев, в котором нет никакого практического смысла. Он, конечно, не имеет власти над моим поведением, уж настолько-то я владею собой. Но перестать его испытывать я пока не могу. Вернее, не мог до вашего прихода. Сейчас я снова спокоен и даже отчасти доволен жизнью. Слишком много интересного происходит, чтобы сердиться впустую, юная леди совершенно права.

– Подозреваю, успокоился ты именно под ее влиянием, – заметил я. – Общество леди Тапуты кого хочешь умиротворит. Уж на что я любитель впадать в отчаяние по всякому поводу, а за весь день всего минут десять как следует пострадал – собственно, когда заперся в ванной.

– Да, – согласился мой друг. – Общество юной леди и правда способствует восстановлению душевного равновесия. Именно то, чего тебе всегда не хватало. Впору сокрушаться, что она не кошка и не собака, а человек со свободной волей, и нельзя оставить ее здесь навсегда.

– Совсем навсегда, пожалуй, нельзя, – кивнула принцесса. – Хотя мне очень нравится с Сэромаксом. И все остальные вокруг такие хорошие, начиная с тебя. И учиться колдовать оказалось так здорово! Но все-таки я состою на службе при дворе великого халифа Кутай Ан-Арумы. И папа будет очень скучать, если я никогда не вернусь. – И помолчав, добавила: – Вообще-то, это я специально заранее себя уговариваю, чтобы не очень огорчаться, когда приключения закончатся, и надо будет возвращаться домой.

– Твои приключения уже никогда не закончатся, куда ни уезжай, – сказал я. – Кто один раз вот так с головой вляпался в магию, считай, навсегда промок.

– Вот сразу видно масштабную личность, – усмехнулся сэр Шурф. – Обычно магию сравнивают с бескрайним бездонным океаном, окунувшись в который или сумеешь отрастить жабры, или утонешь, а для тебя она – просто лужа, в которую можно «вляпаться» и «промокнуть».

– «Бескрайний бездонный океан» – это слишком похоже на правду. Не хочу раньше времени ребенка пугать.

– Сам ты ребенок! – обиделась принцесса. – Я, между прочим, уже почти четыре года состою в ближней свите великого халифа Кутай Ан-Арумы. А детей на придворную службу не берут.

* * *

То ли моему другу на этот раз изменило его хваленое чувство времени, то ли он наконец-то достиг наивысшей ступени духовного совершенства, на которой человеку открывается сокровенная суть священной мантры «Ай-Да-Пошли-Они-Все», – но вместо заранее обещанного получаса мы просидели на крыше все полтора. И вернувшись в гостиную, конечно, уже не застали там леди Кайрену Умату, которая давным-давно отчаялась меня дождаться.

Зато все остальные были на месте и в восхищении: Базилио – от способности леди Кайрены к решению головоломок, собаки – от сладких воспоминаний о честно поделенном торте, а кошки – от неожиданного изобилия приятных человеческих существ. До появления в доме Базилио они вообще были от нас не в восторге, а теперь к ней прибавилась шиншийская принцесса. Да и начальница Столичной полиции, на их взгляд, была вполне ничего. На мой, впрочем, как ни странно, тоже, невзирая на нашу с ней фатальную неспособность друг с другом договориться. А может быть даже отчасти благодаря ей. Я так привык легко находить общий язык со всем, что шевелится, что внезапная череда коммуникативных провалов разбудила во мне что-то вроде азарта. По крайней мере, я думал о леди Кайрене Умате практически весь остаток вечера, запоздало ругал себя, что не выполнил ее просьбу, не поговорил с нею наедине хотя бы четверть часа, уж столько-то принцесса без меня бы спокойно высидела, подобные испытания ей только на пользу – ну и какого черта я так уперся? Просто чтобы рассердить бедную леди Кайрену, которой и так несладко? Но, ради последней ласковой бездны, зачем?!

Даже внезапный визит сэра Джуффина Халли с новенькой, нераспечатанной колодой карт не отвлек меня от этих мыслей – до тех пор, пока я не продул полдюжины партий кряду. Пришлось сконцентрироваться на игре, и тогда леди Кайрена наконец-то вылетела из моей бедной головы, измученной карточными комбинациями, шиншийскими оскорблениями, магическими заклинаниями и традиционными собачьими жалобами на отсутствие ужина – то ли третьего, то ли четвертого по счету, поди уследи.

* * *

Следующие несколько дней промелькнули так незаметно, что, если бы не регулярные перерывы на сон, все как один заполненные теми самыми бестолковыми нерабочими сновидениями, которые кажутся мне наилучшей разновидностью отдыха, я бы счел их одним затянувшимся днем.