Мертвый ноль - Макс Фрай

– Вряд ли шедевры оперного искусства и образцы старинной литературы допустимо называть нелепыми, – строго сказала леди Кайрена. И, смягчившись, добавила: – Если вы и погибнете от истощения, то вряд ли сегодня. Я испекла для вас торт.

С этими словами она водрузила свой сверток на стол. В гостиной воцарилась звенящая тишина – таково магическое воздействие слова «торт» на собак и девчонок. Кошки к тортам совершенно равнодушны, но они и не особо шумят.

– Юные леди, – строго сказал я облепившим меня барышням, – вы даже не представляете, какого масштаба событие только что произошло. О тортах леди Кайрены ходят удивительные слухи. Говорят, что, попробовав их, лучшие из поваров впадают в глубокую меланхолию, осознав свое профессиональное несовершенство, зато обычные, несведущие в кулинарном искусстве люди просто теряют сознание от восторга, и все. Самое время выставить вас из-за стола за разнузданное поведение, чтобы избавиться от конкуренции, но я не таков. В смысле ладно уж, оставайтесь. Но, чур, мне – самый большой кусок. Если, конечно, он без яда, потому что кое-кто недавно грозился меня отравить. А у меня куча незаконченных дел, да и жизнь пока, невзирая на ваши совместные усилия, вполне хороша.

– Никакого яда, сэр Макс, – без тени улыбки сказала леди Кайрена. – Это была глупая… даже не угроза, просто реплика в споре. Попытка оставить последнее слово за собой. Мне жаль, если вы приняли мои слова хоть сколько-нибудь всерьез. Я вообще довольно неловко себя чувствую: сколько ни пытаюсь с вами подружиться, получается неудачно, не знаю почему. Наверное, просто плохо вас понимаю. Вот и сегодня зашла без приглашения, запросто, как вы не раз предлагали, и опять получилось некстати, вы заняты, а я…

На этом месте Базилио и принцесса наконец осознали, что на их глазах и отчасти по их вине страдает от недостатка внимания живая трепетная гостья, а на столе при этом стоит принесенный ею и до сих пор не распакованный торт. Опомнившись, они вскочили с дивана, роняя кошек, и, не обращая внимания на недовольный мяв, кинулись к леди Кайрене, наперебой тараторя, как ей здесь рады; причем Базилио попутно предлагала на выбор все мыслимые и немыслимые напитки, включая мои коллекционные вина из тайника в кабинете, о которых ей, по уму, вообще не положено знать, а принцесса красочно расписывала свои впечатления от мимолетной встречи в коридоре Управления и простодушно признавалась, что даже не надеялась увидеть столь прекрасную, серьезную леди в доме такого отъявленного злодея, как я.

Впрочем, не имеет значения, что именно она говорила. Главное, что под воздействием неотразимых принцессиных чар леди Кайрена Умата постепенно расслабилась, заулыбалась, уселась в предложенное ей кресло, и они все вместе принялись разворачивать торт, а я наконец-то перевел дух. И заодно допил остывшую камру. И даже заметил встревоженный взгляд Дримарондо, в котором иногда посыпается вечно голодная дворняга, не уверенная в человеческом благородстве, и шепнул ему: «Ну естественно, собакам тоже достанется по куску торта. За кого ты меня принимаешь? Когда это я зажимал еду?»

Принцесса вернулась ко мне через несколько минут. Села рядом, вцепилась в руку несколько крепче, чем следовало бы, гордо сказала:

– Видишь? Я уже подолгу прекрасно без тебя обхожусь.

– Не сказал бы, что так уж подолгу, – усмехнулся я. – Да и не то чтобы вот прямо-таки прекрасно. – И скорчил такую противную по внутренним ощущениям рожу, что пожалел об отсутствии зеркала. Хотел бы я на это поглядеть.

– Умопомрачительный, несомненный, неистовый, затрапезный негодяй, – резюмировала принцесса. И показала мне язык.

И ведь даже не спросишь строго, кто научил ее таким отвратительным манерам. Сам же сегодня и научил.

– Смотрите, как я теперь умею разрезать пироги, – сказала Базилио, простирая руку над тортом. – Один жест, и любой пирог, торт, омлет или каравай – в общем, все что угодно, лишь бы круглое, – разделяется на семнадцать совершенно одинаковых частей. Даже если на аптечных весах взвешивать, ни один кусок не будет больше или меньше остальных, ни на миллиграмм!

– Но почему именно на семнадцать? – спросили мы дружным хором.

– Нас же гораздо меньше, – добавил я.

– Ну так разрезать пироги меня научила леди Тайяра, – объяснила Базилио. – А у нее семнадцать – самое любимое число. Ни на какое другое количество частей пироги этим способом почему-то не делятся; если семнадцать не подходит, лучше резать ножом. Но так гораздо аккуратней получается. По-моему, красота!

– Красота-то красота, но нас здесь сейчас шестеро, – трагически объявил Дримарондо. – Четыре человека и две собаки. Это означает, что почти все присутствующие получат по три куска торта, а кому-то одному третий кусок не достанется.

Для гуманитария он совсем неплохо считает. По крайней мере, быстрее меня.

– Этот обездоленный будет не собакой, а человеком, – твердо сказал я. И примирительно добавил: – Все равно я много сладкого за один присест, хоть стреляй, не сожру.

Положа руку на сердце, в людях я разбираюсь неважно. И настолько не интриган, насколько это вообще возможно для живого мыслящего существа. Однако причина внезапного визита леди Кайрены с тортом была настолько очевидна, что даже я догадался. И когда она, воспользовавшись Безмолвной речью, сказала: «Сэр Макс, вынуждена признаться, что пришла к вам с просьбой», – я сразу понял, с какой.

«Хотите узнать, как помириться с сэром Джуффином Халли? – прямо спросил я. – Правильный ответ: вообще не надо мириться. Потому что, с его точки зрения, он с вами не ссорился. Просто поговорил в свойственной ему манере. Подробностей вашей беседы я не знаю, но совершенно уверен, что для него вопрос на этом закрыт».

Леди Кайрена помрачнела, но тут же вежливо улыбнулась Базилио, подавшей ей бокал какого-то фиолетового напитка, о существовании которого не только в нашем доме, но и вообще в природе я до сих пор даже не подозревал. Наконец сказала: «На самом деле, я хотела не столько выяснить, как помириться, сколько расспросить вас, как вообще с ним договариваться. Никогда прежде не доводилось работать с такими людьми, как он… и как вы все. По неопытности я уже совершила много ошибок; надеюсь, не роковых. Вы мне поможете, сэр Макс? Объясните, как сотрудничать с сэром Джуффином? Только, если можно, наедине. Не хотелось бы обсуждать нашу работу и лично сэра Джуффина Халли в присутствии юных леди, а Безмолвная речь, на мой вкус, хороша только для коротких бесед».

По этому пункту я был совершенно с нею согласен. Сущее наказание эта Безмолвная речь! Но уединение нам с леди Кайреной пока не светило. Вряд ли принцесса сможет обходиться без меня хотя бы полчаса кряду, ей пока и несколько минут трудно терпеть.

Пришлось сказать как есть: «К сожалению, обстоятельства таковы, что я сейчас не могу отойти от нашей шиншийской гостьи больше, чем на пару минут. Для нее мое отсутствие невыносимо. Так получилось. Это не каприз».

Мое чистосердечное признание шокировало леди Кайрену куда больше, чем я того ожидал. Уж не знаю, поверила она или нет, но уставилась на нас с принцессой, словно впервые увидела. И с такой неприязнью, будто мы только что подожгли ее дом.