Лучше поздно! - Жиль Легардинье

– Помогите мне снять с него одежду.

Вдвоем они раздели Ромена до трусов и засунули в душевую кабинку.

– Тяжелый, гад.

Доктор взял в руки душ и открыл холодную воду. Первые же капли ледяной воды вывели молодого человека из забытья.

– Ромен, вы меня слышите?

Тома усилил напор, затем зафиксировал душевую лейку, чтобы вода лилась на Ромена непрерывным потоком. Парень бестолково размахивал руками. Тома не сводил с него глаз. Полин растерянно наблюдала за тем, как решительно доктор пытается привести в чувство молодого человека. Что было причиной – профессиональная привычка или желание поскорее узнать, что толкнуло возлюбленного его дочери на такой шаг?

Когда парень попытался обернуться, Тома не раздумывая бросился под душ, чтобы не дать ему удариться о стенку. Казалось, доктор не чувствовал льющейся на него холодной воды.

– Ромен, откройте глаза, посмотрите на меня.

Доктор взял своего пациента за запястье, чтобы проверить пульс, одновременно пытаясь привлечь его внимание коротким свистом. Молодой человек с трудом открыл глаза.

– Хорошо. Очень хорошо. Дышите медленно и смотрите на меня.

Доктор добавил теплой воды. – Не двигайтесь. Я рядом.

– Лучше бы вы дали мне сдохнуть… – простонал Ромен.

– Вот еще. Сдохнуть – это не выход.

Вода стекала в приоткрытый рот Ромена. Он сплюнул, закашлялся. Чтобы его поддержать, доктор встал под душем на колени и обнял молодого человека. Ромен не пытался сопротивляться. Он прижался к Тома. Тот тихо спросил его:

– Что случилось?

– Я все потерял.

Полин смотрела на них, не зная, что делать. Молодой человек принялся икать. Доктор выпрямил его, чтобы ему было легче дышать.

– Ромен, дышите ровно, все хорошо. Расскажите, что вас до этого довело.

– Это Эмма. Я дурак. Я облажался с Эммой.

Полин встретилась взглядом с Тома. Она еще никогда не видела его таким.

– Доктор…

– Оставьте нас, пожалуйста. Не беспокойтесь, все будет хорошо.

– Вы же не станете…

– Ни убивать его, ни переодеваться в женщину, не волнуйтесь.

– Если я понадоблюсь, я буду ждать внизу…

Тома не ответил.

Доктор поймал себя на том, что с удовольствием отвесил бы парню хорошую оплеуху. А лучше несколько.

Они сидели друг напротив друга за столом Ромена. С доктора стекала вода, а его жильца, накинувшего на плечи полотенце, била дрожь.

– Но почему, черт возьми, почему?

– Сам не знаю. Так вышло. Надо сказать, та девица сильно меня раззадорила.

Доктор с трудом сдерживал гнев. Неверность Роме-на разбила вдребезги все его надежды.

– Как Эмма об этом узнала?

– Одна из ее подружек из медицинского училища была на вечеринке и все ей рассказала.

Молодой человек обхватил голову руками.

– Я пытался ей дозвониться, чтобы все объяснить, но она не берет трубку. Она сказала своим подругам, что больше не хочет обо мне слышать. Никогда. Я для нее умер.

– Щенок.

Ромен удивленно поднял лицо.

– А вот оскорблять не обязательно. Обычно людям спасают жизнь не для того, чтобы потом топтать их ногами.

– Ты хоть понимаешь, что все испортил? Из-за простого всплеска гормонов?

– Посмотрел бы я на вас…

– Я тоже был в твоем возрасте, дружок, с той же самой экипировкой. Но голова у меня была занята другим, а не этими дурацкими вечеринками, на которых ничего хорошего не происходит.

– Давайте, прочитайте мне нотацию. Мудрый старик учит жизни юного лоботряса. Не знаю, с какой планеты вы прилетели, доктор, но у нас здесь такие вещи происходят каждый день. Я не утверждаю, что поступил правильно, но я не один такой. Если я больше не нужен Эмме, ничего не поделаешь. Не хочет меня прощать, и не надо. Это еще не конец света.

– Однако ты собирался расстаться с жизнью.

– Ну и что? Что хочу, то и делаю.

Ромен треснул кулаком по столу, на котором уже виднелись следы его ночной ярости. Когда приступ гнева закончился, он уронил голову на руки.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – сказал Тома. – Я догадываюсь, что для тебя эта ситуация ужасна, но для меня она тоже не проста. Это чем-то напомнило мою историю. Мы всегда надеемся, что те, кто идет за нами, не повторят наших ошибок… Я люблю вас обоих, вы прекрасная пара.

– Возможно, – с горечью произнес Ромен, – но все кончено. Нашей пары больше нет.

Тома захотелось положить руку на плечо Ромена, но он сдержался.

– Она разгневана, чувствует себя преданной. Это нормально. Поставь себя на ее место. Пройдет немного времени, и она отнесется к этому иначе…

– Вы ее не знаете.

– Немного знаю.

– Если она что-то решила, это навсегда.

– Ты прав, но она также чувствительная натура, и очень к тебе привязана.

– Она найдет мне замену. И я ее понимаю.

– Не факт. Для нее это были серьезные отношения.

Ромен выпрямился.

– Откуда вы знаете?

– Она сама мне сказала. Что дорожит тобой все больше и больше.

Молодой человек вздрогнул как от удара наотмашь.

– Она вам еще что-то говорила?

– Нет, но достаточно было взглянуть на вас обоих… – Тома оборвал себя из страха сказать лишнее.

– Вы правы, я щенок. В следующий раз я доведу дело до конца.

– Чем себя убивать, лучше попытайся спасти вашу любовь.

– Неважно, течет в них наша кровь или нет, они все равно наши дети, – заявил Жан-Мишель. – Если разобраться, мы здесь все в какой-то степени родители.

– Даже Шанталь? – удивился Тома.

– Когда она была совсем юной, у нее родилась дочь, которая умерла от какой-то болезни. Она рассказывала об этом всего один раз. Мне кажется, это ее фотография стоит у Шанталь на комоде.

Выбитый из колеи поступком Ромена, Тома обратился к двум единственным «отцам», которых знал достаточно хорошо, чтобы поговорить по душам. Ему нужны были ответы. Впервые сидевшим напротив Франсису и Жан-Мишелю совсем не хотелось шутить. Иногда, хоть и очень редко, мужчины тоже умеют быть серьезными.

– Знаете, док, если бы кто-нибудь из моих новобранцев оказался в такой ситуации, я бы посоветовал ему попросить прощения. Это главное. Люди редко раскаиваются искренне, чаще всего они извиняются ради шкурного интереса. Им сложно одолеть свою гордыню. И лишь в самых серьезных случаях они переступают через нее, чтобы не потерять все, что имеют. Тот, кто не совсем глупец, понимает, что гордыня никогда не бывает союзником счастья. Чем дороже тебе человек, которого обидел, тем скорее ты готов наступить на горло своему самолюбию, чтобы сохранить будущее. Если Ромен действительно ее любит, он постарается, и я уверен, в итоге малышка будет счастлива.