Ночь напролет - Джейн Энн Кренц

Уколы адреналина.

Когда он достиг запертых ворот перед домом, вокруг никого не было. Однако Люк все равно набрал номер на домофоне – так, на всякий случай. Не получив ответа, он подождал несколько секунд, после чего, ловко пряча в руке ключ от ворот, отпер их, делая вид, будто ему открыли.

С коробкой под мышкой, он прошел в вестибюль и поднялся по лестнице на этаж Игана.

По пустому коридору он прошел к квартире Игана и постучал в дверь.

И на этот раз ответа не последовало. Люк машинально толкнул дверь и вставил в скважину дубликат главного ключа.

Ручка двери подалась.

Люк почувствовал еще один выброс адреналина. Такие люди, как Иган, люди на очень ответственных должностях, хранящие множество важных секретов своих боссов, запирать двери, уходя из квартиры, наверное, не забывают.

Люк открыл дверь. Хлынувшее оттуда зловоние тотчас воскресило в его памяти события прошлого со всеми его кошмарами.

Люку не требовалось видеть тело Игана, лежащее ничком на пропитанном кровью ковре, чтобы понять, что смерть пришла сюда первой.

Увидев на экране компьютера сообщение, Айрин похолодела. Пока они с Тесс читали письмо, она словно слышала голос Памелы.

«Айрин, если ты нашла эти файлы, значит, план А, как видно, провалился. Это план Б. Кстати, если человек, читающий это послание, не Айрин, то ничего вам не светит, можете катиться ко всем чертям! Все остальные файлы надежно зашифрованы и в случае введения неверного пароля будут автоматически уничтожены.

Айрин, если это ты, то магические слова тебе известны. Подсказываю: ты единственный на земле человек, кроме меня, который их знает. Тайна навеки, помнишь?»

– Как вы думаете, если я введу не те слова, файлы на самом деле будут окончательно уничтожены? – спросила Айрин.

Тесс с озабоченным лицом смотрела на экран.

– Это, наверное, зависит от того, какую шифровальную программу она использовала. Но Фил говорит, что даже с хорошей стереть файлы без следа почти невозможно.

– Чтобы восстановить их, однако, потребуется помощь настоящего специалиста. Обычный пользователь ничего не сможет спасти. – Айрин положила пальцы на клавиатуру. – Начнем.

Она набрала слова «апельсиновая ваниль».

– Это и есть те самые слова? – спросила Тесс. – Это и есть тот самый суперсекретный пароль?

– Не забывайте: мы тогда были подростками. В то время нам казалось, что сложнее и придумать нельзя.

Экран потемнел. Айрин в ужасе застыла.

– Что, пароль неверен? – нервно спросила Тесс.

– Ничего другого на ум не приходит. Если это так, то я только что уничтожила всю информацию из компьютера Памелы.

Но вот на экране появился список файлов. Их было четыре.

Айрин с облегчением перевела дух.

– Начнем с файла под названием «Номер один». Она открыла файл.

– Видеофайл, – сказала Тесс и наклонилась к экрану поближе.

На экране появилась Памела. Она сидела на диване в летнем доме Уэббов.

– Господи! – По спине у Айрин снова пробежал жуткий холодок. – Фантастика какая-то.

Тесс, не отрываясь, смотрела на экран. В напряженных чертах ее лица явственно читалось волнение.

– И правда, фантастика. Взгляни на дату видеоклипа: она сделала эту запись накануне своей смерти.

– В тот день, когда в доме на Пайн-лейн сменили замки, – сказала Айрин.

Памела была одета в темные брюки и облегающий пуловер с глубоким вырезом. В одной руке она держала бокал вина. Она холодно и загадочно улыбалась, но в глазах стояла грусть.

«Здравствуй, Айрин! Давненько мы с тобой не виделись. Печально, если ты смотришь сейчас запись: это значит, что я струсила и решила, что не смогу взглянуть тебе в глаза. Ты, очевидно, получила от меня второй е-мейл, в котором я указала тебе, где найти запасной ключ от дома твоих родителей».

– Я не получала от нее этого е-мейла, потому что она мне его так и не отправила, – проговорила Айрин. – Она не испугалась, она была убита.

«Быть может, я сейчас сижу на каком-то прекрасном, солнечном острове где-то в Карибском море, пью коктейли с вульгарными маленькими зонтиками, которые там подают. Прости меня за это. Я надеялась, что мне хватит смелости сказать тебе правду при личной встрече. Но ведь я всегда поступала неправильно и боялась говорить правду. Я, как известно, из тех, кто потворствует своим желаниям».

Памела на экране прервалась, чтобы сделать глоток вина.

– Она пьет вино, не мартини, – заметила Айрин.

Памела отставила бокал и продолжила говорить в камеру.

«Я много о тебе думала все эти годы, Айрин. Ты, наверное, не поверишь, но ты была самым лучшим моим другом. Постараюсь, однако, очень по этому поводу не сентиментальничать. Настало время признаний. Перейду сразу к делу.

Я знаю, ты никогда не верила в то, что твой отец убил твою мать, после чего застрелился сам. И знаешь что? Ты была права. Хочешь знать, на ком лежит вина за это? На мне».

Айрин не сводила глаза с экрана.

– Что она несет? Это невозможно. Я в ту ночь была с ней. Она никак не могла убить моих родителей.

– Тсс. – Тесс тронула Айрин за руку. – Слушай дальше.

«Нет-нет, я не нажимала на спусковой крючок, но я с таким же успехом могла сделать это, потому что в случившемся в ту ночь виновата я».

Памела поджала под себя длинную ногу и снова потянулась за вином.

«Но посмотри следующий видеоклип. Сразу предупреждаю: детям смотреть не рекомендуется».

Изображение Памелы на диване исчезло. На экране появилась другая гостиная.

– Дизайнер, оформлявший этот интерьер, в прошлом, должно быть, занимался оформлением свадебных тортов, – высказала свое наблюдение Тесс.

– Или же спален для девочек, – сказала Айрин, изучая комнату на экране.

Помещение в розовых и белых тонах представляло собой парк развлечений «Фэнтезиленд» в миниатюре. Розовые бархатные драпировки, белый ковер и обитая розовым сатином мебель создавали атмосферу сказки. Однако Айрин сразу почувствовала в этом какое-то несоответствие. Если это сказка, подумала она, то не современная, улучшенная и политкорректная, а ее старая, мрачная и по-настоящему страшная версия.

– Кукол нет, – заметила она.

Тесс посмотрела на Айрин.

– Кукол?

– Похоже на комнату девочки, но нет ни кукол, ни чайных сервизов, ни плюшевых игрушек или детских книг, – словом, ничего такого, что ожидаешь увидеть в обычной детской.