Отечество без отцов - Арно Зурмински

В то время как одежда прожаривалась паром в дезинсекционных котлах, голые солдаты сидели на лавках перед входом в душевую. Большинство из них имели черные от грязи ноги, их тела были усеяны шрамами войны. Прежде чем они добрались до душа, им пришлось намазаться зловонной мазью, покрыв ею, в первую очередь, голову, пах и под мышками, то есть те места, где плодились вши.

— Через пять минут вши погибнут, а вам нужно будет под душем смыть их с ваших тел, — разъяснил санитар. — После этого вы как будто заново родитесь.

В банном помещении были установлены в один ряд двадцать душевых форсунок. Пар был такой густой, что можно было подумать, будто они находились в прачечной. Каждому в ладонь влили жидкого мыла. Все ждали, пока пройдут пять минут. Санитар прогуливался вдоль душей и следил за тем, чтобы никто не онанировал. Когда из душей брызнула теплая вода, стоявший рядом с Робертом Розеном солдат, сказал, что он слышал о существовании в Польше лагеря с душами, куда вместо воды подается ядовитый газ. Это самая радикальная форма дезинсекции. Более точных данных на этот счет у него не имелось, более того, ему это казалось скорее неправдоподобным.

Через пять минут воду отключили. Новая группа ринулась под душ. А те, что были первыми, теперь стояли рядом друг с другом в пышущей жаром парилке и обсыхали. После этого последовала новая процедура дезинсекции. Необходимо было втереть специальный порошок в тело, в первую очередь, в волосы. Средство от вшей обжигало расчесанную кожу. Раненые, у которых оно проникло под повязку, кричали от боли. На предложение сбрить волосы в срамных местах и таким образом на вечные времена избавиться от вшей никто не отреагировал. Тот, у кого там нет волос, уже не мужчина, так полагали они.

После этого солдаты вновь заняли места на лавках и стали ждать своей одежды. Некоторые обзавелись скребками против вшей и вычесывали мертвых насекомых из волос. Роберт Розен считал мертвых вшей.

— На этой войне вшей уничтожено больше, чем людей, — констатировал Вальтер Пуш. — А через две недели, когда мы вновь поедем на фронт, эта нечисть опять накинется на нас. Из-за одних лишь вшей нам не следовало начинать эту войну.

Непонятно, откуда только в дезинсекционном бараке могли взяться сигареты и зажигалка? Однако теперь голые солдаты сидели, развалившись на лавках, и курили, стряхивая пепел в раскрытую ладонь или на пол, прямо на мертвых вшей.

Наконец, их позвали получать одежду. От нее еще шел пар, она была приятна своей теплотой, но отвратительно пахла дезинсекционным средством.

— С такой вонью мы не можем появиться дома, — сказал Вальтер Пуш.

Затем их еще раз угостили обедом. Белокурые девушки вручили каждому отпускнику, возвращающемуся из России, посылку от фюрера. Она включала килограмм муки, килограмм гороха или бобов, килограмм сахара, фунт масла и фунт копченой колбасы. Солдаты были благодарны фюреру.

В Брест-Литовске их пути разошлись. Отпускники, следовавшие в направлении Берлина и Западной части Германии, сели в поезд, который шел через Варшаву во Франкфурт-на-Одере. Тех солдат, что были из Восточной Пруссии, Померании и Данцигского района, ждали мягкие вагоны первого класса, которые следовали в направлении Белостока.

— Надеюсь, что в поезде проведена дезинсекция от вшей, — подумал Роберт Розен, как только занял свое место. Не следует забивать себе голову тем, что из мягкой обивки полезет на тебя враг и вновь начнется вся эта история со вшами, прежде чем он доберется до Подвангена.

— Ты, действительно, собираешься устраивать свадьбу? — спросил Вальтер Пуш перед тем, как они распрощались.

Роберт Розен кивнул головой.

— Желаю тебе оставаться здоровым и жить так долго, пока на свет не появится твой первый ребенок. Когда мы вновь встретимся, ты расскажешь, как празднуют свадьбу в Восточной Пруссии.

В Вербное воскресенье мы увидели первых казаков, преследовавших отступавшую Великую Армию. Несмотря на то что все добропорядочные пруссаки приветствовали их, как освободителей от наполеоновского ига, те не смогли скрыть своей дикости, ставшей притчей во языцех. В одном месте они украли лошадь, в другом подожгли амбар и избили крестьян, которые попытались оказать им сопротивление. Поэтому некоторые из местных жителей боялись русских больше, нежели французов, и каждый из них рад был тому, что «освободители» проследовали дальше, чтобы гнать Корсиканца вплоть до самого Парижа.

Школьная хроника Подвангена, апрель 1813 года

Нет ничего лучшего, чем возвращаться весною домой. Березы покрываются нежной зеленой листвой. В буковых лесах перекликаются зяблики. На небе не видно самолетов, лишь стаи птиц направляются на север. Через некоторое время они пересекут какой-нибудь из фронтов, и ни один выстрел при этом не прозвучит. Лишь кое-где на северной теневой стороне пригорков лежал слежавшийся снег, как память о страшной зиме.

Когда поезд приблизился к границе, солдаты спрыгнули с полок и приникли к окнам. Вокзал в Просткене украшал плакат «Родина приветствует своих солдат». Сестры из «Национал-социалистического объединения женщин» выстроились цепью, у них были светлые завитые головки, длинные косы и голубые глаза. Они казались такими невинными в своих праздничных одеждах. Они раздавали булочки и пироги, в котле дымился мясной суп. Дети — был выстроен целый школьный класс — пели «Нет прекраснее страны»… Девчушка, которой едва ли исполнилось десять лет, прочитала наизусть стихотворение «Немецкий совет» Роберта Райника.[49]Дородная женщина вылавливала гущу из супа и нахваливала жирные кусочки шпика, которые плавали в котле подобно головастикам. Ко всему этому в достатке имелись кофе и обезжиренные сливки.

За Просткеном поезд растворился, повернув на северо-запад. Не спеша совершал он прогулку по живописной местности, останавливаясь, когда ему хотелось, прямо посреди дороги, чтобы прогнать с железнодорожного полотна стадо коров. Казалось, ему претила сама по себе какая-либо спешка. У шлагбаумов стояли дети и приветственно махали руками. В огородах буйствовала весна. Из печных труб поднимался дым, напоминая о времени обеда. На полях крестьяне пахали, накручивая круги на лошадях, запряженных четверкой. Когда поезд приближался, то они подходили к животным и успокаивали их.

В поезде солдаты обсуждали планы своих поездок. Кто-то намеревался прибыть в Данциг еще до вечера, другому надо было попасть в город Мельзак, двое солдат ехали в одну и ту же деревню вблизи Старгарда. Все они говорили о женщинах, о хорошей еде и напитках, и о том, что будут спать бесконечно долго. У Роберта Розена теперь было достаточно времени, чтобы представить себе Эрику во всевозможных одеяниях: в темном платье, сшитом для конфирмации, и в добротном зимнем пальто с меховым воротником. Он обвязывал белый платок вокруг ее головы, подобно тому, как это делали вязальщицы снопов во время уборки урожая, надевал ей в воскресный день яркую шляпку, а также белые гольфы и красную блузку, баретки на ноги и боялся, что может занести русских вшей на столь прекрасный наряд.