Ключ от Града на холме - Наталья Александрова

Она осторожно прикрыла дверь своей комнаты и направилась вглубь коридора – туда, где находилась комната Ветиного мужа. Вете ничего не оставалось, как последовать за ней.

Подкравшись к двери, Настасья Васильевна распахнула ее и кивнула Вете.

– Ты гляди, гляди! – проговорила соседка, отступив в сторону.

Вета заглянула в комнату.

Посреди комнаты, на закопченной кошме, сидели, скрестив ноги, четыре смуглых джигита в косматых шапках и ели баранину из большого закопченного котла. Возле стены на такой же кошме полулежал старик в чалме и курил кальян. Рядом с ним на полу безмятежно спал молодой парень в темном стеганом халате. Все свободное место в комнате было завалено какими-то тюками, свертками и узлами. Но больше всего удивилась Вета, увидев в углу около окна живую овцу. Овца грустно смотрела на вошедших удлиненными восточными глазами. Видимо, она понимала, что в ближайшем будущем ее ждет смерть в котле или на шампуре.

– Это их сейчас так мало! – испуганно прошептала Настасья Васильевна. – Остальные сейчас на работе, а вечером их человек двадцать соберется! Песни поют, шашлык жарят…

– Что – прямо в комнате? – удивленно переспросила Вета и подняла глаза. Покрытый черной копотью потолок ответил на ее вопрос вместо соседки.

– Чего надо? – хрипло проговорил один из пирующих джигитов, покосившись на дверь. – Ты сюда не ходи! Мы к тебе не ходим, и ты к нам не ходи! Мы тут живем!

Для усиления эффекта он поправил висящий на поясе кинжал в украшенных серебром ножнах.

– Ой, я, пожалуй, пойду!.. – пискнула Настасья Васильевна. – У меня Витенька один брошен…

– Погодите! – остановила ее Вета и повернулась к гастарбайтеру: – Что значит – вы тут живете?! Это моя комната, и, если вы будете хамить, я вас отсюда живо выкину! И вообще, я сейчас вызову милицию, чтобы здесь устроили паспортную проверку!.. У вас, кстати, регистрация имеется?

– Не надо проверку! – отозвался старик с кальяном. – Не надо милицию! Не надо регистрацию!

Затем он повернулся к пирующим соплеменникам и что-то им сказал на своем гортанном языке. В его короткой речи Вета узнала только дважды прозвучавшее слово «паспорт». Джигиты его почтительно выслушали, главный из них снова обратился к Вете и проговорил гораздо более миролюбиво:

– Хозяйка, не надо милицию, не надо ругаться, мы тихо сидеть будем, говорить будем только шепотом!..

– И чтобы костры не жечь и овец не резать! – строго добавила Вета.

– А что же кушать?! – растерянно переспросил джигит.

– Лапшу быстрого приготовления! – отрезала Вета и быстро захлопнула дверь.

– Как ты с ними ловко управилась! – уважительно проговорила Настасья Васильевна. – Только надолго ли? Ладно, зайдем ко мне в комнату, чаю попьем… а то у меня Витенька один брошен, как бы не нашалил чего-нибудь!

Это вполне входило в Ветины планы – она собиралась тщательно осмотреться в этой квартире.

В углу комнаты сидел на полу мальчик лет двух и отвинчивал колесо у игрушечной машинки. При виде Веты он оживился, протянул ей свою игрушку и сказал:

– На! Помомай, пожаста!

– Что? – переспросила Вета.

– Да все только ломает, – пожаловалась Настасья Васильевна. – Что сам не может – другим дает, просит, чтобы поломали. Любимое слово – «помомай», значит – «поломай»…

– Зачем же ломать? – спросила Вета малыша. – Лучше с ней поиграть!

– Поигать в пятки! – оживился тот.

– В пятки? – переспросила Вета. – Это как?

– Да в прятки! – ответила за внука Настасья Васильевна. – До чего любит прятаться – сил нет! Иногда так запрячется – по полдня его ищу! Иной раз и не найти, пока сам не вылезет…

– Раз, три, пять, иду пятаться! – заявил тем временем Витя и юркнул за шкаф.

– Ну, давай пока чаю выпьем! – Настасья поставила на стол чашки, сахарницу, вазочку с конфетами, разлила чай.

Вета отпила из чашки, незаметно оглядывая комнату.

Она была заставлена громоздкой и мрачной мебелью середины прошлого века, среди которой затерялся изящный дореволюционный туалетный столик. В дальней стене была ниша, завешенная темно-зеленой плюшевой портьерой.

– Ну та комната просто какая-то несчастливая! – говорила тем временем хозяйка, шумно прихлебывая чай. – Сперва Антонина, свекровь твоя, сдала ее Виталику. Хороший был парень, тихий, непьющий, да потом оказалось, что наркотиками он торгует. Как ночь – так все к нему ходят эти… наркомы. То есть наркоманы. Сами бледные, все трясутся, а глаза красные, как у кроликов! В коридоре встретишь – от страха можно окочуриться! Ну потом, слава богу, арестовали Виталика и посадили. Тогда Антонина этой сдала, как ее… Анжеле. Ну на той пробы ставить негде было! Мужики прямо в очередь выстраивались. Я ей говорю – шлюха ты, Анжелка! А она – сама ты шлюха, а я путана! Тьфу… а у нас, между прочим, ребенок маленький… Ну потом Анжела свекрови твоей не заплатила, та ее и выгнала.

– Да она сама тайком съехала, еще за месяц не заплатила, свекровь жаловалась! – усмехнулась Вета.

– Этому сдала, прорабу, – продолжала Настасья Васильевна. – Так я думаю – лучше уж Виталик со своими наркоманами или путана эта, чем гость-арбайтеры… шашлык жарят, песни поют, не ровен час – зарежут! Или квартиру сожгут на фиг!

– Ну, я их немножко припугнула, – возразила Вета. – Может, теперь будут потише…

Она слушала Настасью вполуха, а сама тем временем напряженно думала.

Где могут быть в этой квартире большие часы?

Да где угодно, в любой комнате.

Или их давно уже нет – ведь с тех пор, как была написана шифрованная записка, случилось ни много ни мало три революции и две войны, блокада… так что очень может быть, что часы давно уже сгорели в печке или выброшены на помойку…

С другой стороны…

Вета вспомнила, как муж рассказывал ей про своих колоритных соседей по коммуналке. В частности, про старую барыню Варвару Генриховну, которую он-то сам не помнил, зато хорошо помнила свекровь. И называла ее Варвара Генриховна Который Час. Этот вопрос соседи могли задать старухе в любое время дня и ночи, и из ее комнаты тотчас же доносился точный ответ – четверть седьмого или без двадцати пять… Может быть, она потому так хорошо знала время, что в ее комнате стояли те самые большие часы?

А ведь Володя говорил, что Варвара Генриховна жила именно в этой комнате, возле входа в квартиру! После ее смерти сюда въехала семья милиционера со смешной фамилией Дергунец, а уж потом Настасья Васильевна со своим хулиганистым Шуриком.

Значит, если часы сохранились – то они где-то здесь!

– Тетя, я спятался! – донесся из дальнего конца комнаты детский голосок.

– Спрятался? – переспросила Вета.

– Спятался, спятался! Иси меня!