Дождь Забвения - Аластер Рейнольдс

– И поговорил?

– Не успел. Дверь оказалась открытой. Я постучал, зашел, позвал старика. Никто не ответил, но я услышал… кое-что…

– Что именно?

– Возню, пыхтение. Удары. Мебель двигали. Само собой, я прошел чуть дальше – и увидел маленькую девочку. Может, ту, которую заметил вчера возле дома, может, другую.

– И что делала девочка? – спросил Флойд, чувствуя, как подкатывается к горлу холодный комок.

– Эта тварь убивала месье Бланшара, – ответил Кюстин с холодным, отстраненным спокойствием, будто столько раз прокручивал случившееся в своем воображении, что ужас увиденного поблек, стерся. – Бланшар лежал на полу, его голова прижималась к ножке кресла. Тварь сидела на корточках, одной рукой закрывая рот жертве, второй сжимая кочергу. Ею она била по голове.

– Как же ребенок смог одолеть Бланшара? – спросил Флойд. – Он, конечно, был стар, но не так уж немощен.

– Я говорю о том, что видел своими глазами. У этой твари, кажется, чудовищная животная сила. Ноги и руки – что твои спички, а лупила, точно кузнец по наковальне.

– Почему ты все время называешь ребенка тварью? – осведомился Флойд.

– Она посмотрела на меня, и я понял: это вовсе не ребенок.

Грета тревожно глянула на Флойда. Тот протянул руку, коснулся девушки: мол, не беспокойся, все нормально.

– Продолжай, – сказал он Кюстину.

– Одета тварь была как девочка, но когда посмотрела на меня, я понял: это не ребенок, а демон. Лицо будто ссохшийся плод. Во рту черный сухой язык, вместо зубов несколько черных гнилых корешков. И вонь.

– Мерзость какая, – прошептала Грета, содрогнувшись от отвращения. – Это и есть ребенок из тех, что постоянно оказывались у дома?

– Чем бы эти твари ни были, они не дети, – повторил Кюстин. – Только похожи на детей, пока не посмотришь вблизи.

– Да это невозможно! – произнесла Грета.

– Мы оба видели их, – возразил Флойд. – И жильцы из дома Бланшара тоже.

– Дети… Не укладывается в голове.

– Но в общую картину вполне укладывается, – заметил Флойд. – Один из них прикончил Сьюзен Уайт.

– И что было дальше? – спросила Грета, чье любопытство превозмогло недоверие.

– Тварь посмотрела на меня. – Кюстин вынул из пакета бутылку виски, откупорил и хорошенько хлебнул. – Посмотрела и заверещала. Этот звук я не скоро забуду. Она открыла рот – тогда я и увидел гнилые зубы и язык – и запела.

Последнее слово он произнес с особенным отвращением и, словно желая смыть его вкус с языка, снова приложился к виски.

– Что значит – запела? – спросил Флойд.

– Она завыла, завизжала… Трудно подобрать слово… Какой-то чудовищный йодль. Такие звуки детям издавать не положено. Не спрашивайте как, но я понял: тварь скликала собратьев. Звала подмогу. – Кюстин завинтил пробку и сунул бутылку в пакет. – Вот тогда-то я и удрал.

– Ты же знал, как плохо это будет выглядеть.

– Не так плохо, как если бы остался в той комнате. Я поискал оружие, но тварь уже держала единственную вещь, которой можно было нанести травму. Вот я и решил поскорее уносить ноги.

– Ты остановил такси?

– Да. И поехал прямиком на улицу Драгон, где оставил записку для тебя. Потом направился сюда.

– Люди с Набережной считают, что Бланшара убил ты, – сообщил Флойд.

– Конечно. Для них это самая удобная версия. Они говорили с тобой?

– Вскоре после твоего бегства у меня был приятный разговор с инспектором Бельяром.

– Бельяр – конченая сволочь. Флойд, спасайся. Бросай это дело и держись подальше от меня.

– Поздновато уже, чтобы держаться подальше.

– Взяться за ум никогда не поздно.

– Может, как раз в этом случае и поздно. Я говорил с нашим старым другом Мальо. Он настроен скептически, но я уверен: на самом деле он считает тебя невиновным.

Кюстин уныло качнул головой:

– Один-единственный добрый человек меня не спасет.

– Я заверил его, что сниму тебя с крючка. А он пообещал серьезно отнестись к тому, что я соберу.

– Еще раз предупреждаю по-дружески: брось это расследование. Делай, что собирался. То есть уезжай из Парижа как можно скорее.

– Я могу сесть в летающую лодку и через два дня оказаться в Америке. Но тебе-то бежать некуда. Во Франции, где бы ты ни скрывался, тебя рано или поздно обнаружат. Единственный шанс на спасение – очиститься от подозрений.

– Значит, ты поставил перед собой нерешаемую задачу.

– Если я приведу к Мальо одного из этих детишек, дело повернется по-другому.

– Никто не поверит, что ребенок способен на такие убийства.

– Но если найдется достаточное количество людей, видевших, как эти чудовища вертелись возле дома, полиция может и поверить.

– Флойд, пожалуйста, думай головой, а не чем-то еще, – посоветовал Кюстин, явно встревоженный. – Эти твари в городе, они не привлекают внимания и, похоже, изо всех сил стараются прикончить любого, кто хоть как-то связан со Сьюзен Уайт. Теперь и нас троих в том числе.

– То есть это уже наше личное дело, – ответил Флойд.

– Дружище, оставь! Бросай все и улетай с Гретой в Америку.

– Рано. Как я уже сказал, у меня встреча с сестрой Уайт.

– Ты играешь с огнем.

– Нет. Я играю с единственной зацепкой, оставшейся в нашем деле.

Кюстин бессильно навалился на стену:

– С тобой просто невозможно спорить!

– Ты бы для меня сделал то же самое.

– Что лишь подтверждает: у нас обоих проблемы со здравым смыслом.

– По-моему, его ценность сильно преувеличена, – улыбнулся Флойд.

– Ты уж осторожней, – посоветовал Кюстин. – Эти детишки – сущие бесы. И сестрица может быть столь же опасной.

В девять часов следующего утра Флойд наблюдал, как в офис заходит Верити Ожье. Косой свет, падающий сквозь прикрытые жалюзи, освежал ее сбоку, отрисовывал электрически ярко, серебристо каждый изгиб тела, каждый локон. Она была в деловом костюме, темном в полоску, и в туфлях на низком каблуке. Если и пришла в шляпке, то, должно быть, оставила ее за дверью. Ее ровно разделенные пробором прямые светлые волосы на самых кончиках вились, будто передумав в последнее мгновение доставать до плеч. Эти кудри напомнили Флойду китовые фонтаны на старинных голландских литографиях. У нее были очень тонкие брови, и казалось, выражение лица меняется каждую секунду – от спокойного к напряженному, хмурому и обратно.

Девушка успела усесться без приглашения, когда до Флойда дошло, что она вовсе не похожа на Сьюзен.