Мода на чужих мужей - Галина Владимировна Романова

Во второй раз он молчал чуть меньше, но все повторилось, как и в первый. Вошел, цветы на подоконник, стул в изголовье, локти в колени, подбородок на кулаки, и глаза в глаза.

– Прощения, я так понимаю, мне от тебя не дождаться, так ведь? – спросил он с необъяснимой какой-то злостью после молчаливого созерцания ее бинтов.

– В смысле?

Вопрос застал ее врасплох. Мог бы начать с погоды, и о здоровье не мешало бы справиться. Хотя, он ведь деловой человек, наверняка у врачей все узнал, чтобы время на лишнюю болтовню не тратить.

– Если я соберусь к тебе вернуться, ты меня не примешь, – не спросил, а просто констатировал с мстительным удовлетворением.

– А как же Света? – ну не могла она о ней не спросить. – Ты ее так же, как и меня, бросишь без предупреждения?

– А что, надо предупреждать заранее? – огрызнулся он, сощурив глаза. – За месяц, полгода, год? Дорогая, готовься, я через месяц тебя брошу! А потом, как перед выборами, листы в календаре отрывать, так, что ли?

– А что будет с ней? – настаивала Ольга.

Ей важно было услышать его ответ, очень важно. Он должен был, черт побери, если не начать просить прощения и валяться в ногах, то хотя бы признать свою ошибку! Назвать себя идиотом, козлом, в конце концов, что так подло поступил с ней, что заблуждался и все такое. Что Светку он не любит, а ее не переставал любить.

Но вместо этого Стас сказал:

– Она будет просто жить.

– А то, что ей будет очень больно, Стас, это в расчет не берется?!

Вот в этот момент ей захотелось ударить его. Впервые за все то время, что она страдала, оправдывая, ругая и снова оправдывая, ей захотелось его очень сильно ударить.

– Знаешь, Оля, любое мое решение причинит кому-нибудь боль. Если я останусь с ней, то тебе. Если вернусь к тебе, то ей. Но она сама виновата. Вся эта история…

– И потому теперь, когда она, с твоей точки зрения, достойна наказания, ты и решил ко мне вернуться! – закончила она за него. – Не любовь, нет, тебя гонит обратно! Не то, что ты безумно скучаешь по мне! А то, что Светка совершила нечто такое, с чем невозможно примириться, с чем потом будет очень трудно существовать. А трудно жить ты не умеешь, Стас! Только красиво и счастливо. И хорошо еще, чтобы для этого тебе не пришлось ничего делать. Хорошо бы, чтобы кто-то сотворил счастье за тебя… Уходи!

Он даже не попытался возмутиться или опровергнуть ее слова. Просто резко поднялся, забросив стул обратно под столик, и пошел к двери. Нет, все же решил последнее слово оставить за собой. Притормозил у порога.

– Я так и думал, Оль, что ты меня не простишь, – обронил совершенно без эмоций. – Это, наверное, сложно.

– Что?

– Прощать предательство, наверное, сложно? – нетерпеливо повторил он.

– Когда-нибудь и ты об этом узнаешь, милый. Но ты меня, кажется, совсем не так понял.

– А как я должен был тебя понять? – хмыкнул он недоверчиво.

– Мне кажется, что я… – Оля приподнялась, свесила ноги с кровати, подумала, рассматривая Стаса так, будто видела впервые. – Мне кажется, что я не люблю тебя больше, Стас!

– Врешь, – не поверил он. – Ты просто пытаешься сейчас отомстить мне. Не стоило напрягаться, дорогая, поверь, мне и так тяжело.

– Я не вру! – Она, недоуменно моргая, рассмеялась, настолько легко ей стало после собственного открытия, сделанного только что. – Я не люблю тебя больше! И мне… мне хорошо от этого!..

Он пришел еще один – надо полагать, последний – раз, сегодня вечером. Завтра ее выписывали.

Без цветов, без обязательного галстука, в расстегнутой почти до пупка рубахе. От него сильно пахло алкоголем. Он не взял стула, а сел прямо на пол, подперев дверь спиной, будто она могла убежать от него, не выслушав. А он ведь говорить пришел.

Или каяться? Или жаловаться?

Ольге совсем не хотелось его видеть именно сегодня. День не задался, Ростов вообще не появился, даже не позвонил ни разу. И вообще никто не звонил, и на ее звонки не отвечал, будто сговорились все. Даже Галка вдруг оказалась вне зоны, хотя до этого они раз по пять на дню созванивались.

И тут нелегкая Стаса принесла!

– Оля-а-а… – со странным сипением протянул он и рассмеялся негромко. – А ты ведь была права! Ты снова оказалась права, дорогая!!!

Она не помогла ему вопросом: а в чем, дорогой, в чем? Она просто молчала, с недоумением его рассматривая. Таким расхристанно-подавленным она его никогда не видела. Он шагал по жизни победителем, таким же и от нее ушел. И тут вдруг…

– Это очень больно, когда тебя предают, дорогая! – выпалил вдруг Стас и захныкал. – Сука! Маленькая грязная сучка!!! Как она могла сломать мне жизнь, а, Олька? Как она могла сломать жизнь тебе, мне, а?! Это ведь она, она во всем виновата! Я бы сам никогда тебя… Прости! Понимаю, поздно. И этот следователь… А что у тебя с ним, Оль, лавстори, да?

– Не твое дело, – оборвала она.

– Как же не мое, Оль? Как же не мое? Сначала ты к нам в гости ходила со Светкой, а теперь я стану к вам с этим Ростовым ходить, о как! – и Стас рассмеялся мелким неприятным смехом. – Буду звонить тебе ночами, ходить на ужин, покоя давать вам не буду, как ты нам со Светкой!

– Прости, – покаялась она, приняв упрек и впервые осознав, как глупо себя вела. – Этого больше не повторится. Я не стану больше вам мешать.

– А ты и не помешаешь! – выкатил он глаза и застучал кулаками по полу. – Потому что нас больше нет, Оля! Нас – это меня и Светки – больше нет! И теперь… Теперь я стану мешать тебе. То есть вам с Димой Ростовым. А он хороший парень, Оль, ты выходи за него. А вот за Тихонова я тебе не разрешаю замуж выходить! Надо же, как он удачно за границу смылся! Как только ты попала в беду, так он туда! А знаешь почему? Да чтобы имени своего замечательного не запятнать. Чтобы не оказаться в эпицентре скандала, он ведь в политику собрался. Выборы у него на носу, зачем ему скандалы! Сволочь он, Олька!!! Нет тебе моего благословения и…

И Стас вдруг заплакал. Это было так страшно, так неожиданно, что Ольгу будто кто снова ударил под ребра, заставив ее дыхание сбиться.

– Стас! – позвала она, подходя к нему ближе и присаживаясь перед ним на корточки. – Не надо, я прошу тебя! Не плачь, пожалуйста!

– Оля, мне так больно, вот здесь! – и он с силой ударил себя в голую грудь, торчавшую из выреза незастегнутой рубахи. – Так больно здесь!!! Она… Она изменяла мне все то время, что жила со мной! И с кем, господи, с кем?! И это ведь он ее ножом!

– Почему?! – Она хотела отодвинуться, но не удержалась и упала на пол. – Почему он ее хотел убить?!

– Да потому что тоже любил! Потому что тоже не мог без нее!!! – заорал Стас, выдавая себя с головой.

Ах, Стас, Стас! Не далее как вчера приходил за прощением, которого и не просил даже и не вымаливал, а будто бы ждал по умолчанию. И весь визит его подразумевал под собой, что его чувства к Светлане просто перестали существовать и его даже не волнует, станет она переживать или нет, если он уйдет от нее. И теперь вот…