К вопросу о миражах - Георгий Куликов

Я вернулся в кабинет и достал из кармана прибор — небольшой оптический квантовый генератор, который сам сконструировал; у нас он проходит стендовые испытания под грифом «Совершенно секретно». Я его взял на всякий случай, а он и пригодился. С его помощью я легко открыл коробку; в ее ячейках лежали разные монеты, но «Анну с цепью» я узнал сразу. Она лежала в крайнем углу отдельно от всех, а рядом находились еще несколько стопок монет. Я взял отцовскую монету, затем еще одну из лежащих рядом и положил в ячейку на то место, где лежала отцовская монета, а потом взял красный сафьяновый мешочек, который также лежал в ней, и прикрыл коробку. Когда мы уходили, — продолжал Вячеслав, — Свирский уже начал задыхаться, и уже делать то ничего не надо было, все получалось естественно. Я подошел к нему, снял маску со своего лица, и он, увидев меня в облике Зайчика, как-то неестественно дернулся и захрипел, после чего я снял с его пальца золотую печатку и положил ее в сафьяновый мешочек. Зажигалку я бросил на пол возле той массивной двери, а мятую пачку сигарет выбросил во двор дома.

Теперь предстоял следующий этап — засветка Зайчика. Когда мы выходили из дома, охранник еще лежал на земле, и я присыпал дорожку из прихожей дома до калитки молотым черным перцем, чтобы собака не взяла наш след. Потом передал Саше Евдокимову сафьяновый мешочек, дал коробочку с сильным импортным снотворным, и, как было условлено, он помчался в пансионат, где уже оттягивался Зайчик. Я Сашу предупредил, когда он будет подъезжать к пансионату, нужно поставить свою машину, не доезжая до него, чтобы никто ее не видел. И еще попросил, чтобы он позвонил в скорую помощь и милицию и вызвал их к дому Свирского. Когда Саша уехал, — продолжал Вячеслав, — мы с Витей на пару минут встали у дома Свирского, естественно, без масок. Витя прикрыл лицо шарфом, а я специально встал у фонарного столба и вытянул шею к свету, чтобы было меня видно. Мимо проходили две женщины, которые явно обратили на меня внимание, а потом на улице увидели пожилого мужчину. Я специально чиркнул зажигалкой, делая вид, что прикуриваю, — он тоже должен был разглядеть меня…

Мы проследовали по дороге, где в конце улицы стояла машина, и поехали ко мне домой ждать Сашу. Где-то к часу ночи он приехал и сказал, что все сложилось как нельзя лучше. Во время игры в бильярд Зайчик то и дело заказывал бармену выпивку. Улучив момент, когда бармен готовил очередную порцию водки с томатным соком, он сумел аккуратно и незаметно в стакан бросить снотворную таблетку. А когда Зайчик распластался на столе, и дружки уволокли его в номер, Саша вышел из пансионата и зашел с тыльной стороны здания к окну его номера. Притаившись в кустах, он увидел, как зашла медсестра, кто-то из присутствующих открыл форточку, потом свет погас, и все стихло. Саша закинул в открытую форточку сафьяновый мешочек и быстро ушел.

— Мне теперь понятно, почему так быстро вырубился Зайчик, — сказал Кудрин.

— А если бы Свирский выжил? — спросил он.

— Я же специально засветил ему свое лицо, — ответил Вячеслав, — вряд ли он сдал бы Зайчика, многое с ним связано.

— Послушай, Вячеслав, ну откуда это все у тебя, — изумленно спросил Кудрин, — ведь с логикой у меня все нормально, я же шел буквально по твоим следам: и мешочек с печаткой, и зажигалка, и скомканная пачка сигарет, и по времени ты точно все рассчитал?

— Вы шли по следам, которые я сознательно оставлял, — проговорил Вячеслав, — я же понимал, что никто не видел, как мы входили в дом, а то, что Зайчика я засветил у дома Свирского, скомканная пачка сигарет и зажигалка — это все косвенные улики. А вот золотая печатка — это что ни на есть прямая улика, говорящая о том, что Зайчик был в доме Свирского.

«Где-то я уже об этом слышал», — подумал Кудрин.

— Могу тебе сказать больше, — сказал Евгений Сергеевич, — при обыске в доме Прыгунова были обнаружены золотые часы «Картье» с дарственной надписью, принадлежавшие Свирскому; украл негодяй даже у своего шефа. Так вот, золотая печатка и часы — это действительно прямые улики против Прыгунова. Ну как ты так четко все выстроил, до мелких деталей обдумал все и выкатил нам на блюдечке именно то, что хотел нам засветить? — спросил Кудрин. — Получается, что МУР расследовал это дело по алгоритму, построенному тобой?

— Видите ли, Евгений Сергеевич, — ответил Гагарин, — помимо физики, мой второй конек — аналитика изучения новейших исследований в области лазерных технологий. Поверьте, это намного серьезнее, чем просчитать все ходы в этом деле. Ну, и кроме того, я много раз перечитывал Конан Дойла и уяснил для себя как хрестоматию наставления Шерлока Холмса о мелочах в расследовании любого, даже самого сложного дела. А монету, кстати, как хотел отец, я вчера передал официально в Министерство культуры; они обещали в ближайшее время разместить ее в качестве экспоната в одном из музеев.

— Ну, Слава, тебе бы в МУРе работать! — с восхищением произнес Кудрин.

— Мне и на моем месте хорошо, то, что я делаю, — это технологии будущего, — сказал Вячеслав и, вопросительно посмотрев на Евгения Сергеевича, спросил:

— А как вы меня вычислили?

— Ты не поверишь, все дело в коробке, в которой лежала твоя монета, — проговорил Кудрин, — дочь Свирского показала, что когда в тот вечер она приехала к отцу, коробку он ключиком закрывал при ней, а на момент осмотра она оказалась открытой. Когда она принесла ключик, и я попробовал коробку закрыть, то ключ как-то странно проворачивался, как будто, никогда и не закрывал ее. Я на всякий случай изъял эту коробку и передал ее нашему опытному эксперту-криминалисту Геннадию Сергеевичу Балабанову. Так вот, тот был удивлен, когда увидел замочное отверстие коробки. Внутри нее, по словам Балабанова, были видны следы термического воздействия. Он для уточнения повез коробку к своему брату, который работает на кафедре теплофизики в МИФИ…

— К Николаю Балабанову, — перебил Кудрина Вячеслав, — он мне помогал делать некоторые расчеты по диссертации, ну надо же, как мир тесен!

— Да, и вот именно он, осмотрев замочное отверстие коробки и увидев следы возможного применения лазера, посоветовал за консультацией обратиться к Вячеславу Гагарину, то есть к тебе.

— Ну а потом, сопоставив показания дочери Свирского о том, что в начале июля она видела Павла Гагарина в доме своего отца, и рекомендации Николая Балабанова о некоем ученом-физике Вячеславе Гагарине, я понял, что именно тебя и нужно найти для объяснения некоторых непонятных деталей расследования. А когда из архива я достал материал по факту гибели твоих родителей, который мне показался достаточно куцым и странным, еще в большей степени захотел с тобой встретиться. И не надо быть Пинкертоном, чтобы не заметить возможной взаимосвязи двух событий, а именно — гибели твоих родителей и расследуемого мною дела.

— Да, как все кажется просто, — задумчиво сказал Вячеслав, — а ведь жизнь сама расставляет все точки, и любое зло можно победить, если двигателем человека являются благородные цели и стремления…

— Ну что же, — тихо произнес Евгений Сергеевич, — давай, Вячеслав, выпьем на посошок, и я, пожалуй, пойду, у меня к тебе нет больше вопросов, дело закрыто!