Генеральская правда. 1941-1945 - Юрий Рубцов

Потерпели неудачу и попытки частей 1-й армии Войска Польского форсировать Вислу, чтобы захватить плацдармы непосредственно в Варшаве и установить боевой контакт с повстанцами. Сказались недостаточная подготовка и слабое обеспечение боевых действий — некачественная разведка, отсутствие у поддерживающей артиллерии достаточного количества боеприпасов, дефицит переправочных средств. Личный состав был необстрелянным, некоторые командиры-поляки уклонились от участия в бою, бросив подчиненных без управления[232].

Все это происходило на глазах Рокоссовского и, без сомнения, добавило ему рубцов на сердце. Не довелось ему и реабилитироваться перед самим собой, когда в Ставке ВГК, наконец, был утвержден его план наступательной операции, предусматривавший освобождение Варшавы. Как это часто случалось в судьбе Константина Константиновича, в дело вмешалась большая политика. 12 октября 1944 г. по решению Ставки он передал командование 1-м Белорусским фронтом Г.К. Жукову. Войска же 2-го Белорусского фронта, в руководство которыми он вступил, должны были наступать севернее.

С завершением Второй мировой войны маршал Рокоссовский возглавил Северную группу советских войск, которая дислоцировалась на территории Польши. В стране под давлением Москвы утверждался политический режим советского типа, что встречало поддержку далеко не всех политических и общественных сил. Борьба за будущее Польши приобретала все более острый характер.

В октябре 1949 г. Рокоссовский получил вызов к Сталину. «Обстановка такова, — сказал вождь, — что нужно, чтобы вы возглавили армию народной Польши... Я бы очень хотел, Константин Константинович, чтобы вы согласились, иначе мы можем потерять Польшу. Наладите дело — вернетесь на свое место». Хотя Рокоссовского обуревали смешанные чувства, он ответил: «Я солдат и коммунист! Я готов поехать». Его единственной просьбой было сохранение советского гражданства.

Что имел в виду советский лидер, говоря об опасности «потерять» Польшу? Огромное воздействие на него оказала независимая позиция И.Б. Тито, в результате чего произошел фактический разрыв Советского Союза с Югославией, и он опасался, что этот пример может оказаться заразительным. По мнению упомянутого выше американского историка Р. Воффа, делегирование Рокоссовского в польское руководство было одной из тех мер, посредством которых Сталин «намеревался предупредить поляков от подражания югославской "ереси"».

Правда, назначение было обставлено таким образом, чтобы скрыть инициативу Москвы. 6 ноября 1949 г. на совместном заседании Государственного совета и Совета министров президент Польши Б. Берут выступил со следующим заявлением: «Принимая во внимание, что маршал Рокоссовский является поляком по национальности и пользуется популярностью в польском народе, мы обратились к советскому правительству с просьбой, если это возможно, направить маршала Рокоссовского в распоряжение польского правительства, для прохождения службы в рядах Войска Польского. Советское правительство, учитывая дружественные отношения, которые связывают СССР и Польшу... выразило согласие удовлетворить просьбу»[233].

Достойно перенеся испытания войной, Константин Константинович принужден был теперь проходить чистилище большой политики, в которой он вольно и невольно становился орудием Кремля. Назначение Рокоссовского «с точки зрения Москвы, могло не только резко усилить советский контроль в Войске Польском, но и внедрить "своего человека" в высший эшелон ПОРП», тем самым ослабить влияние на президента Б. Берута со стороны членов политбюро Я. Бермана, Г. Минца и Р. Замбровского, настроенных в реформистском духе[234].

В ПНР Константин Константинович вошел в состав высшего государственного руководства. Все, что было обещано Сталиным, исполнилось: ему присвоили высшее воинское звание Маршал Польши, он получил назначение на должность министра национальной обороны, а с 1952 г. одновременно стал и заместителем председателя правительства. Кроме того, в 1950 г. полководца избрали членом политбюро ЦК ПОРП.

Тем не менее для многих поляков он оставался символом сталинского режима. Рокоссовский жаловался на свою изоляцию в политбюро, на афронт, который устраивали ему сторонники к тому времени репрессированного бывшего генерального секретаря ЦК Польской рабочей партии В. Гомулки, боясь усиления роли маршала в руководящих органах страны и его влияния на Б. Берута.

Да и от общественности скрыть нажим Москвы в деле его назначения было невозможно. Деликатность ситуации состояла уже в том, что Рокоссовский пришел не на пустое место. Он сменил легендарного Михала Роля-Жимерского, маршала Польши, в годы войны командовавшего Армией Людовой — военной организацией, которая действовала в 1944—1945 гг. на оккупированной польской территории. Организация активно сотрудничала с советскими партизанскими отрядами, а с вступлением в Польшу частей Красной Армии объединилась с 1-й польской армией в единое Войско Польское. Заслуги Роля-Жимерского оценил и Сталин: в 1945 г. польский военачальник был награжден советским орденом «Победа». И вот теперь он должен был уступить место посланцу Москвы.

Еще при подготовке перемещения Рокоссовского в Польшу советник МГБ СССР при управлении Министерства национальной безопасности С.П. Давыдов дал указание военной контрразведке Войска Польского, которая возглавлялась кадровыми офицерами МГБ СССР, установить негласное наблюдение за семьей Роля-Жимерского. Формально это делалось для того, чтобы исключить якобы готовившийся им побег за границу, но в любом случае должно было служить его компрометации. Вероятнее всего, этот факт не был известен Константину Константиновичу, но и без того можно представить, каково было ему прийти на место столь заслуженного и популярного в народе военачальника.

«Маршалу двух народов» пришлось сразу включиться в процесс вытеснения из польской армии офицеров, пришедших туда еще до начала Второй мировой войны. Во исполнение решений IV пленума ЦК ПОРП и приказа Рокоссовского от 1 января 1950 г. увольнению подверглись свыше 9 тысяч таких офицеров. А ведь среди них было немало тех, кто воевал с фашистами, имел несомненные заслуги перед родиной. Ряд ответственных сотрудников Генштаба, генералов из командования округов, родов войск, академии Генштаба были арестованы по обвинению в шпионаже, связях с эмигрантскими кругами, подготовке государственного переворота. Состоялся «процесс генералов», очень напоминавший процесс 1937 г. по делу Тухачевского и других участников «военного заговора» в Красной Армии. По «делу» проходило 93 человека, было вынесено 37 и исполнено 20 смертных приговоров. Заговором в армии обосновывались чистки довоенного офицерства.