Злые игры - Анжела Марсонс

– Надеюсь, что я ответила на ваши вопросы, – сказала заключенная, приготовившись встать.

– Прошу вас, присядьте. Я приехала совсем не за этим, – покачала головой инспектор.

Казалось, что хорошо дозированное спокойствие Руфи слегка поколебалось, и по лбу у нее пробежали морщины.

– Не могли бы мы поговорить о докторе Александре Торн?

– Простите, но я вас не понимаю, – прищурилась Руфь.

Ким понимала, что ей надо быть очень осторожной.

– Мне бы помогло, если б вы рассказали мне о ваших беседах.

– А вам это зачем? – Стоун почувствовала, что голос женщины стал грубее.

– Это должно помочь КСУП лучше понять вас.

Было видно, что ее ответ не убедил Руфь, и она сложила руки перед собой.

– Знаете, мы просто разговаривали, как вы, наверное, догадываетесь. И много чего обсуждали.

– А не могли бы вы рассказать мне о вашей последней встрече? Это действительно может мне сильно помочь.

– Мы какое-то время разговаривали, а потом она сделала вместе со мной символическое упражнение по визуализации.

Было видно, что Руфь неловко себя чувствует и постепенно закрывается от нее. Прошу, только не сейчас, безмолвно взмолилась Ким. Она должна узнать, что, черт возьми, это за упражнение по визуализации. Шестое чувство подсказывало инспектору, что в нем не могло быть ничего хорошего. Стоун понимала, что ей надо отбросить все условности и добиваться своего, если только она хочет что-нибудь узнать.

– Руфь, а в вашей последней встрече не было ничего, что могло бы спровоцировать ваши последующие действия?

– Я все сделала сама! Сама взяла нож, подстерегла его, проследила за ним и воткнула этот нож в него.

Ким видела, как женщина, сидящая напротив нее, возбуждается все больше и больше. Ее напрягшееся лицо покраснело.

– А вам не кажется, что доктор Торн могла манипулировать вами и использовать вас в своих целях? Тем же использованием ножа в вашем символическом упражнении и тем, что заставила вас представить себе, как вы убиваете Алана Харриса? Ведь может же быть так, что она все это сделала намеренно?

– Не говорите глупости. Откуда она могла знать, что я использую ее попытки помочь мне в качестве…

Руфь замолчала, поняв, что только что подтвердила то, что со стороны инспектора было просто удачной догадкой. Их последняя беседа была зеркальным отражением самого преступления.

– Руфь, прошу вас, будьте со мной откровенны.

– Инспектор, я не произнесу ни одного слова против доктора Торн. – Руфь решительно потрясла головой. – Она – опытный психиатр, обладающий большой интуицией, которая помогла мне пережить самый трудный период в моей жизни. Не знаю, что вы там о ней думаете, но хочу заверить вас, что она – моя спасительница. Думаю, что вам надо сейчас уйти и захватить с собой ваши омерзительные обвинения…

– Руфь…

– Прошу вас, уходите и больше не возвращайтесь!

Перед тем как встать из-за стола, девушка внимательно осмотрела Ким.

Про себя Стоун выругалась. Эта чертова кукла настолько погружена в самобичевание, что не в состоянии даже подумать, что виновных в ее преступлении может быть больше, чем только она сама. Нет, она посвятила себя своему раскаянию, и теперь ее с этого не сдвинешь!

Инспектор вернулась к машине, зная наверняка то, что раньше лишь предполагала: Алекс манипулировала действиями Руфи. Но она не знала, зачем…

Ким задумалась, а не играет ли доктор в какую-нибудь тошнотворную властную игру, пытаясь определить, насколько далеко распространяется ее власть над людьми, – но тут же решила, что это не так. Она вспомнила, как впервые встретила Алекс после смерти Алана Харриса, когда та спросила разрешения встретиться с Руфью. Она что, хотела тогда получше замести следы или сделать что-то еще? Если ее целью было манипулировать действиями Руфи, то, зная, что та совершила, она должна была бы чувствовать себя триумфатором, но этого не было заметно. Она почему-то захотела еще раз увидеть Руфь после убийства…

Нет, все это было сложнее, чем простая промывка мозгов. Алекс хотела что-то узнать, и теперь Ким просто обязана выяснить, что именно!

Стоун не имела права игнорировать ту силу, которая была сосредоточена в руках Алекс. То, что психиатр получила доступ к ужасам ее прошлого, нарушало баланс в их борьбе. Доктор Торн могла тщательно изучить все, связанное с прошлым Ким, и при этом не сойти с ума. Ким же такой роскоши была лишена.

У Алекс есть возможность использовать все эти факты для того, чтобы подвести инспектора к самому краю пропасти, а Ким даже не знает, как ей сопротивляться. Ей еще только предстоит понять, с чем в реальности она имеет дело.

Стоун подозревала, что помочь ей в этом может только один человек в мире.

Бардсли-хаус находился в четырех милях к востоку от центра Честера и использовался для содержания преступников с проблемами психики. Открыли его в конце XIX века, но в нем никогда не проводилось экскурсий для скучающих бездельников, которым показывали различные степени сумасшествия, как это делалось в Бедламе в Лондоне. Бардсли-хаус был непубличным заведением, в котором пациенты содержались за закрытыми дверями, подальше от любопытных глаз. По его внешнему виду никак нельзя было догадаться о том аде, в котором пребывали его резиденты.

Подъездная дорога длиной не менее полумили вилась по холмистой территории парка площадью в семьсот акров, по которому бродили живые олени, и заканчивалась перед впечатляющим зданием, сохранившим все черты архитектуры XVII века.

Приближаясь к входу, Алекс Торн решила, что для того, чтобы слететь с катушек, в мире существует достаточно гораздо более худших мест.

Приемная совсем не походила на приемную лечебного заведения. По помещению были расставлены кресла с удобными спинками, перемежающиеся кое-где журнальными столиками. На стенах висели акварели местных пейзажей, а из динамика, расположенного как раз над камерой наблюдения, доносились негромкие звуки свирелей.

Не успела Алекс поднести палец к кнопке звонка, как дверь распахнулась и перед доктором предстала грузная женщина, которой по виду было около шестидесяти. Быстрый оценивающий взгляд, и Торн определила, что женщина давно работает в этом заведении. На ней были надеты черные брюки, пошитые из дешевой синтетической ткани, и белая футболка под простым голубым фартуком. Ногти были раскрашены в разные цвета, а шею и запястья незнакомки охватывала дешевая бижутерия желтого цвета. Короткие волосы были выкрашены в ядовитый пурпурный цвет. Простой значок на груди сообщал, что ее зовут Хелен. Ни ученого звания, ни должности – просто Хелен.

– Здравствуйте, меня зовут… – Алекс протянула руку для приветствия.

– Доктор Торн, – закончила за нее Хелен, широко улыбаясь. Женщина явно была доверчивой и внушаемой, именно такие больше всего нравились Алекс.