24 часа - Алекс Джиллиан

– Снежинка в твоих ладонях, – кивнув, улыбаюсь я и в который раз провожу пальцами по едва заметной щетине над четкой линией челюсти. – Я буду скучать по твоей бороде.

– Если хочешь, я отращу ее снова, – немного натянуто смеется он, и я полностью разделяю его смятение и неловкость. В реальности мы никогда не стояли так близко, не прикасались друг другу. Все будет, как в первый раз, и я вижу в его широких зрачках предвкушение и горячее обещание самого неповторимого кекса за все четыре Рождества, проведенных вместе.

– Что мы будем делать, Викинг? – спрятав лицо на его груди, тихо спрашиваю я.

– Все, что захотим, – улыбается он в мою макушку.

– Все-все?

– Нет никаких границ, Снежинка. Сейчас самое время загадывать правильные желания. Представь, как мы вместе справляем Рождество через пять лет. Какими ты нас видишь?

Пять лет спустя

– Счастливого Рождества, доктор Бейкер, – бодро приветствует меня торопящаяся на дежурство Лиззи Спаркл. Если посчитать, то это, как минимум десятое поздравление за утро, и каждое подняло мое и без того праздничное настроение до максимальных вершин.

– Счастливого Рождества, Лиз, – широко улыбаюсь в ответ.

– Повеселись за нас всех, Бейкер, – задорно подмигивает медсестра. Милая, старательная и энергичная девушка, с большими амбициями на будущее все-таки добилась своего, и теперь работает в моей команде анестезиологом. Иначе говоря, отвечает за то, чтобы пациенты вовремя проснулись. Мне она помогла, еще будучи в должности медсестры, хватающейся за любую работу. Таких добровольцев на всю клинику наберется не больше двух.

– Ничего не могу гарантировать, – качаю головой, напустив на себя загадочный вид. – Надеюсь, что в этот раз наплыва пациентов не случится, и вы справитесь без меня.

– В этом году ты больше всех нас заслужил пару дней нормального человеческого отпуска. Поэтому даю слово – ни одного звонка до завтрашнего утра.

– Ловлю на слове, Лиз, – смеюсь я.

– Передавай мои поздравления жене и моей любимой крестнице.

– Непременно передам, – не меняя интонации, говорю я. – Заезжай утром, будем рады.

– Договорились, док, – кивает Лиззи и загадочно улыбнувшись, уносится дальше по коридору, а я ныряю в следующий виток больничного лабиринта, и уже через пять минут завожу свой автомобиль.

Выруливаю с парковки, сливаясь с потоком машин. Чтобы ненароком не задремать, врубаю радио, и салон автомобиля наполняет меланхоличный голос Джорджа Майкла с его неизменным рождественским хитом:

Прибавляю громкость, даже не думая менять радиостанцию, а фальшиво подвываю, постукивая пальцами в такт и улыбаясь до ломоты в скулах.

До места добираюсь меньше чем за час. Трасса без наледи, машин немного, погода сказочная. Похоже, в этот сочельник обойдется без метелей и снежных бурь. Сам не заметил, как миновал злополучный поворот и оказался у ворот дома.

Фасад, мигая рождественскими гирляндами, радостно приветствует своего хозяина, а вот обитатели не спешат встречать. Меня не ждали так рано. Смена должна была закончиться в семь, и предупредил, что возможно забегу к бывшему тестю и его жене, чтобы поздравить. Сильвия почти сразу после развода благополучную выскочила замуж за ирландца и сменила пыльный Чикаго на изумрудный остров, оставив родителей в одиночестве.

Год назад Билл Карпентер совсем отошел от дел в силу возраста и здоровья, а я занял его кабинет и пост главврача клинки. Папа бы гордился. Он всегда этого хотел, и верил в меня, как могут верить только родители. Новая должность принесла свои изменения, ответственность возросла в разы, работы стало больше, но каким-то волшебным и чудесным образом, я справляюсь, и моего внимания хватает всем: и семье, и клинике, и коллегам, и друзьям, и пациентам. И еще так много всего хочется успеть. Успеть сегодня, сейчас, а не когда-нибудь завтра, через месяц, в следующем году. Но есть такой парадокс: когда ты знаешь чего хочешь, когда берешь это, чувствуешь каждый день, когда наслаждаешься, любишь и осознаешь бесконечную вереницу открытых возможностей, твое время не тянется в ожидании, не ставит палки в колеса, а летит настолько стремительно, что, ты едва поспеваешь за ним, но не хочешь остановить, потому что завтра будет таким, каким ты его сделаешь, и оно будет счастливым. Непременно счастливым.

Поставив машину в гараж, я тихо, чтобы не разбудить домочадцев, захожу в прихожую. Раздеваюсь, вдыхая вкусные ароматы. Кто-то позаботился и приготовил мне завтрак, но с некоторых пор я стал противником завтраков в одиночестве.

Ступая по теплому полу, неторопливо направляюсь в гостиную. Ночь была тяжелой, но как ни странно, я не чувствую усталости. Ощущение праздника невероятно бодрит, витая повсюду. В просторной гостиной, как и снаружи, мерцает рождественская лазерная иллюминация, от украшений рябит в глазах, а по стенам от светодиодных светильников летают проекции снежинок. Не триста пятьдесят миллионов. Гораздо меньше, но больше не нужно. У меня есть целых две, самых уникальных.

В доме тепло, уютно, пахнет выпечкой и кленовым сиропом. Перебоев со светом не было целых пять лет, хотя погода в этих местах не стала лучше. Я наконец-то установил генератор, охранную сигнализацию, и любые технические аварии и заблудившиеся наркоманы нам больше не страшны. А, если захочется романтики, всегда можно найти варианты. Вырубить свет, отключить телефоны, зажечь свечи, затопить камин, расстелить перед ним пледы и заняться горячим кексом. Рецепт не изменился за прошедшие пять лет, ни одного нового ингредиента. Нет ничего вкуснее проверенного любимого лакомства с поджарками.

Улыбаясь своим мыслям, я быстро поднимаюсь по празднично декорированной лестнице, не забыв засунуть в развешанные красные носки горсти конфет, которыми набили мои карманы благодарные пациенты. Бесшумно добравшись до детской, приоткрываю дверь, заглядываю внутрь розовой спальни, наполненной мирным сопением и мягким светом от ночника, отбрасывающего на потолок причудливые танцующие тени феи Динь-Динь в окружении своих маленьких подружек.

– Ты рано, – приподняв голову с подушки, немного севшим ото сна голосом, говорит жена. – Погреть тебе завтрак? Он, наверное, остыл. Я вставала, чтобы погулять с Балто, а потом снова задремала.

– Нет, я не голодный, – отвечаю, остановившись возле кровати.

– Полежишь с нами?

Я коротко киваю, не в силах оторвать взгляд от самого умиротворяющего в мире зрелища. Оно лучше, чем завтрак и фирменный кекс с поджарками. Оно лучше, чем любое из признанных чудес света. Мои чудеса происходят здесь и сейчас.

Говорят, что можно бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работают другие люди. В моей бы интерпретации это выражение звучало немного иначе. Я готов бесконечно смотреть на спящую маленькую дочь, на сонную улыбку жены и лениво пробирающиеся в спальню лучи рассвета, который мы встретим вместе.