Боец Демона-Императора - Ярослав Коваль

Я повалился на постель и проспал больше суток. Встав, обнаружил, что капитан нашей команды, так трагично прекратившей свое существование, пить не прекращал. Вернее, он отключался несколько раз на несколько часов (о чем мне обстоятельно доложила служанка), потом снова приходил в себя и продолжал истреблять запасы спиртного. Нет-нет, об оплате я могу не беспокоиться. Нет, уплаченные деньги еще не истрачены. Она все помнит, все считает. К тому же, по указанию хозяина, клиент, уплачивающий такую сумму вперед, имеет право на угощение от заведения, скидки и обширный кредит. Если понадобится, конечно.

Мне показалось, будто Альшер пребывает в состоянии совершенной ясности мыслей и чувств — он не мог сконцентрировать на мне зрение, с трудом владел языком, но при этом четко и понятно дал мне понять, что осознает происходящее. Все в порядке, он выпьет еще с десяток кружек и даст отвести себя в комнату. Закуска тоже не помешает.

— Кстати, отличные клецки! — возгласил он, запуская пальцы в салат с колбасками.

Я уселся рядом с ним — дожидаться своей очереди. Когда он в очередной раз упился и отвалился назад, словно клещ, насосавшийся крови, уволок его наверх и уложил в постель, постаравшись сделать так, чтоб голова лежала точно над тазиком.

В принципе же бывший капитан охотничьей группы оказался довольно сносным соседом по комнате. Не считая того, что он пил и время от времени ночью поднимался на постели со словами «Я в порядке», чтоб потом свалиться обратно. Приключений с выпивкой хватило на неделю, после чего Альшер резко взял себя в руки, решительно отставил предложенную ему кружку пива и, умывшись, куда-то ушел.

Вернулся он только через день. Заглянул в комнату, где я валялся, блаженно расслабленный, с кружкой сидра, с ломтиками сильно перченой ветчины, и, приподняв бровь, уточнил:

— Как насчет заняться делами?

— Охотно.

— Тогда подвинься. — Он просочился в комнату, ногой сдвинул поднос с грязной посудой, снял со стола еще один. — Заносите.

Дверь отодвинулась, и в комнату, тяжело отдуваясь, вошли два молодых парня в серой одежде. Так одевались в этом кастовом мире разнорабочие, представители рабочих профессий — тех, кто таскал, поднимал и чистил. Эти, похоже, были из числа носильщиков. И сейчас они были нагружены каждый двумя большими кожаными мешками. Которые очень аккуратно сгрузили на пол у кровати и, получив по монетке, откланялись.

— Что это?

— Это? — переспросил Альшер, сдергивая со стола скатерть. Вышвырнул ее за дверь и отправил туда же подносы. — Это деньги. Аукцион завершен, и сейчас мы приступим к дележу денег. Их надо будет раскидать на шесть равных кучек. Казны группы больше не будет, поскольку не будет группы. Ну? Будем работать? — И с этими словами он опрокинул содержимое мешка на покрывало. Прямо на кровать.

— Ого! — Вот все, что могло вырваться у меня при виде этого зрелища. — Это все полулуны?

— Именно так.

— Сколько же здесь?

— Очень много. Я ведь говорил тебе, что броня тритона — штука на редкость дорогая и на редкость… редкая. Чрезвычайно дорогая. Сколько здесь, я не интересовался. Это неважно, в конце концов. Важнее честно разделить. — И, раскладывая монеты по кучкам, добавил: — И развезти по адресатам.

Я еще не до конца привык к местным деньгам, и поэтому такое количество полулун не будило во мне никаких особых ощущений. Будь на их месте такая же груда долларов или евро — кто знает. Сейчас же я просто раскидывал монеты по кучкам, понимая умом, что это — огромная сумма, но не более того. Из своей сумки Альшер вытащил еще два кожаных мешка, таких же объемных, как и четыре предыдущих. Через пару часов деньги были равномерно распределены по мешкам, завязки плотно затянуты.

— Ну что. — Бывший капитан, наклонив голову, осмотрел поклажу. — Теперь мне предстоит ехать к брату, сестрам и жене Ниршава, в большой дом Манджуда близ Светлой Рощи, к жене Сайну. Это все по одному маршруту. А тебя хочу попросить добраться до жены Инсарда — она живет отдельно от прочих родственников, но мы должны отдать деньги именно ей, дальше идут уже чисто их семейные дела. Передашь ей это. — Кивнул на мешок. — И вот это. — Кинул поверх небольшой кошелечек. — Здесь доля Инсарда за все остальное — перья там, коготки, прочее. Вот твоя доля. Я буду ждать тебя в Киалаше. И давай-ка твои деньги тоже возьму с собой, чтоб тебе такую тяжесть впустую не таскать. Для коня два таких мешка — изрядная тягота. А я поеду на денежном дилижансе.

И я понял, что он не до конца мне доверяет. Оно, в общем-то, и понятно — кто я ему? Что он обо мне знал? Мы были знакомы всего ничего, полтора сезона вместе провели. А с другими он ходил в походы уже многие годы. Ему важно было, чтоб деньги дошли до адресата. Я не обижался.

— Что за денежный дилижанс?

— Экипаж сборщиков налогов. Его сопровождают гвардейцы, но пока сбор только начинается, они позволяют за небольшую плату присоединять к своей поклаже другие денежные мешки, чтобы доехать до нужного места в безопасности.

— Хм… И это законно?

— За это до сих пор никто еще не потерял голову. Так что затрудняюсь тебе ответить.

— А не может случиться такого, что в конце пути тебе сообщат, что, мол, не знаем никаких денег, пошел вон, и поделят их между собой?

— Нет. Потому что во-первых, охотничье сообщество очень крепко держится друг за друга, и в этой ситуации все причастные к подобной краже долго не проживут. За жизни их близких тоже никто не поручится. Сурово, но такова уж жизнь. А во-вторых, прознав об этом, купцы тоже перестанут обращаться к помощи сборщиков. Хотя бы на время. Сборщики потеряют очень значительный доход. Они ведь возят огромные деньги, получая за это скромное жалованье. Желание добрать к жалованью никогда не иссякнет.

— Вот именно!

— Добрать, но в рамках здравого смысла. Ты же понимаешь!

— Пожалуй. — Я почесал затылок. — Так как мне добраться до поселка, где живет жена Инсарда?

— Объясню в подробностях, конечно. Смотри сюда…

Через день я уже был в пути. Конь мой резво перебирал ногами, хотя нес не только меня, но и мешок, весивший, как оказалось, очень даже изрядно. Я его поднял с трудом и мысленно подивился тем парням в сером, каждый из которых тащил чуть ли не втрое большую ношу. К счастью, мне не предстояло нести это на своих плечах — конь отдувался за нас обоих.

Вдова Инсарда жила в небольшом пригородном поселке — с главной его улицы была видна крепостная стена. Тот, кто строил город Киалаш, не страдал гигантоманией в той мере, в какой ею отличался фортификатор и проектировщик столичных укреплений и императорских твердынь. Все познается в сравнении — эти стены показались мне скромными, хотя возносились на высоту, недостижимую для большинства замков моей родины. Кстати, киалашская крепость, венчавшая собой изрядной высоты гору, скромной не казалась даже издалека.

В общем, чужие традиции стеностроения — это чужие традиции. Остается только привыкать к ним.