Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

— С Исайей, — гордо произношу я. Ведь именно он и привёл меня сюда.

— А он об этом помнит? — она показывает указательным пальцем в сторону полуголых девиц в купальниках, виснущих на нём. Бикини того и гляди сейчас треснет на необъятной силиконовой груди. — Выпьем?

Я, злая и раздражённая, согласно киваю, и мы направляемся к бару, где в ряд выставлены цветные шоты.

— Ты реально будешь пить? — не верит она.

И это бесит. Они привыкли видеть во мне забитую монахиню Тэми, не способную на нормальный отрыв. Хватаю со стола шот и опрокидываю в себя одним движением. Зажмуриваюсь, но ничего мега страшного и противного не чувствую. Меган смеётся и тоже пьёт.

— С кем это там Кэмерон? — показываю на смуглую брюнетку, с которой он непринуждённо беседует.

— Да плевать с кем, — отмахивается она. — Я уже сто раз говорила, что мы не вместе. А пошли танцевать, раз уж ты сегодня в ударе?

Я пугаюсь, но всего на секунду. Мне всегда казалось, что это не для меня. Потому что я очень стеснительная по натуре.

Пирс достаёт сигарету и якобы невзначай косится в сторону Кэмерона. Ну да, так я и поверила, что ей всё равно… Беру ещё один шот, и мы стукаемся маленькими стопочками. Настроение стремительно поднимается, и вот уже я сама тащу Меган в толпу танцевать. Странно, но меня наполняют те эмоции, которых я раньше не ощущала. Мне легко, хорошо и весело до тех пор, пока какой-то парень не пристраивается сзади и рассказывает мне о том, как он любит горячих рыжих девочек. Дёргаюсь от его слов, как от удара, и Меган, громко смеясь надо мной, прогоняет придурка в грубой форме.

Мне надо проветрить мозги. Говорю ей, что хочу подышать свежим воздухом и спешу пройти на балкон. Стараюсь не пялиться на облизывающих и тискающих друг друга парней и девиц. Эти парочки даже не пытаются уединиться, и, кажется, их вообще ничего не смущает.

А когда выхожу на открытую веранду, смущаться приходится уже мне. Там Исайя в окружении девиц, чей смех раздаётся на весь первый этаж. Одна из них сидит у него на коленях и что-то шепчет ему на ухо, расстёгивая рубашку. Он внимательно её слушает, а потом звонко хохочет.

Мне становится неприятно. Внутри кипит злость. Мы вдруг сталкиваемся глазами, и я спешно отвожу взгляд и разворачиваюсь. Знаю, что не имею на него никакого права, но мне обидно и я не понимаю, для чего он ко мне приехал, потащил в ресторан, а потом и сюда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хватаю со стола стакан. Бездумно глотаю, потому что ни о чём не хочу думать. Я глупая дурочка в огромных толстенных розовых очках. Тупица… придумала то, чего нет.

Перед глазами мелькают какие-то люди, басы нещадно жалят перепонки, а в ушах всё ещё стоит его хохот. С чего я вообще взяла, что он предпочтёт мою компанию? Возможно, это его приглашение в свой дом — просто акт вежливости, ведь мы вроде как дружим? От этого слова меня тошнит. Я не хочу дружить с Исайей Ричи. Я грезила о том, что однажды смогу стать его девушкой, не меньше. Смеюсь, ужасаясь своим мыслям. Поднимаюсь по ступенькам на второй этаж, стараясь не разлить те два коктейля, что несу с собой. Они — разного цвета, и я уже думаю, с какого начну.

Иду в самую дальнюю комнату. Толкаю дверь, и, к счастью, не застаю там совокупляющуюся пару. На этаже вообще никого не видела. Может, вход гостям сюда запрещён?

Музыка почти растворяется, и я блаженно выдыхаю. Ковыляю до подоконника и раздвигаю толстые занавески. Залезаю прямо туда, опасно наклоняя розовый напиток. Довольная успешным манёвром, разглядываю сад, вид на который открывается из окна. Думаю о том, как же здесь красиво. И ненавижу своих родителей за то, что мы всю жизнь живём в нищете. В старом доме, где вечно всё ломается и по очереди выходит из строя. Мать ездит в больницу на старом авто. А я вынуждена таскать старые шмотки как можно дольше, потому что на новые у неё денег нет. Особенно сейчас.

Когда-то мой отец отказался от щедрого предложения своих родителей. Пошёл работать пожарником вместо того, чтобы делать карьеру банкира. Что может быть глупее? До сих пор не понимаю, зачем он так поступил. Был момент, когда они с матерью могли позволить себе если не всё, то очень многое… Вот и остались эти тарелочки на стене, как единственное напоминание о безоблачном прошлом. Да и об отце в том числе…

Я плачу, вспоминая папу. Второй раз за сегодняшний вечер. Мне его очень не хватает, несмотря на то, что прошло уже много лет. Мать тоже не смирилась с утратой, всё ещё ревёт по ночам в подушку, а я, лёжа в своей кровати, обвиняю её во всех бедах. Неужели не могла настоять на том, чтобы выбрал нормальную профессию? А не ту, где надо день ото дня рисковать собой, спасая других.

Дверь распахивается, и в комнату вваливаются двое. Исайю я узнаю сразу, почти мгновенно. По рубашке, волосам и смеху. С ним та самая девица, которая усердно ёрзала на коленях. Роняю бокал, потеряв координацию от количества выпитого алкоголя. Блондин резко оборачивается и вглядывается в темноту.

— Фостер?

Звучит так, словно он удивлён тем, что я ещё не соизволила убраться домой.

— Да. Я всё ещё здесь, — извещаю надтреснутым голосом, отворачиваясь к окну. Разглядываю выложенные камнем дорожки, красиво подсвеченные дизайнерскими фонарями.

— Погуляй-ка, — не совсем вежливо вдруг говорит он своей даме.

Слышу, что идёт в мою сторону. Останавливается совсем рядом. По запаху понимаю. Я всегда очень тонко чувствую его присутствие.

— Тэми, тебе пора домой, — произносит он, и я начинаю смеяться.

— Какая забота.

— Ты чего такая злая? — искренне недоумевает он.

Поворачиваю голову и разглядываю драгоценный объект своих желаний: волосы взлохмачены, а небесные глаза блестят от уличного света.

Как бы тебе доходчиво объяснить? Я обижена, ведь думала, что ты действительно мной заинтересовался, потому и позвал на свидание. Но… в итоге привёз домой и бросил пить в одиночестве, потому что грудастые модели более предпочтительная для тебя компания. Чего уж делать рядом с убогой Тэми?

Естественно ни одно слово так и не покидает моего рта. Я слишком труслива, чтобы выплеснуть всё это в лицо.

— Хочешь со мной? — предлагает он, доставая какую-то скрутку, похожую на самодельную сигарету. — Не бойся, это не наркотики.